Почти бесшумные шаги за спиной заставили отвлечься от мыслей. Я повернулся.
— А где леди? — спросил Хиодхон, проходя с подносом, на котором стоял белый чайный сервиз в розовый цветочек. Где только откопал его?

— Леди ушла, — ответил, разворачиваясь к Хиодхону.

— Жаль. Ей бы понравились заваренные цветки жасмина с мёдом, — втянул в себя аромат, прикрывая в удовольствии веки.
Я хмыкнул. Кто бы мог подумать, что этот суровый, как древний айсберг, фамильяр может оказаться гурманом.

— Может, вы выпьете? Там две капли митона.

— Нет, спасибо, — скривился. — Достаточно было одной капли, от двух она бы уснула.

Хиодхон отвёл взгляд, и я понял всю глубину его коварства: фамильяр хотел оставить девушку на ночь в замке!

— Неприлично выставлять девушку за порог на ночь глядя. Ко всему, и мороз усиливается, — будто прочтя мои мысли, оправдался он.

— Хиодхон, обо мне ты так усердно не заботишься, — заметил я.

— Как-то не было желания, — честно признался Хиодхон. — Ну ладно, сам выпью. Не составите мне компанию милорд?

Я одарил его мрачным взглядом.

— Ну как хотите, — поставил поднос и сделал шаг к столику. По ногам фамильяра скользнуло серебристое свечение, колыхнулся подол невзрачного серого платья, приталенного, как накинутый сверху жакет. Вместо седых висков — светлые, как лён, густые волосы, собранные в причёску. Бледно-розовое лицо с точёными чертами: передо мной стояла точная копия девицы, которая была здесь только что.

Синие с серебристым вкраплением глаза сверкнули на меня, а на губах появилась дерзкая ухмылка. Копия госпожи прошла к дивану и грациозно опустилась на сидение, выдерживая прямую спину. Следом серебро заискрилось над чайным сервизом, он магией поднялся в воздух, из чайника полилась золотистая струйка. Фамильяр понял руку, и точёные женские пальцы взяли приблизившуюся чашку.

Чайник опустился на прежнее место, а магия растворилась. Хиодхон ухмыльнулся.

— Прекрати, — процедил я, — раздражаешь.

— Просто хочу показать, чего вы лишили себя, — ответил женский голос, достаточно приятный на слух.

— И чего же?

— Ну-у, — подвёл взгляд к потолку, — как минимум, приятного общения, — вернул взгляд и провёл рукой по бедру.

Хотелось его чем-то стукнуть или отправить в изоляцию на пару дней. Уже сто раз пожалел, что выбрал именно его в свои помощники. Способность перенимать облик — самое ценное, что в нём было. Теперь понятно, что это работает и против меня. Собственное раздражение вызывало ещё больше злости. Почему я вообще на это реагирую?

— Не кажется, что ты себе много позволяешь?

Мои слова подействовали. Хиодхон мгновенно обрёл прежнее обличие — одно из них — отставил миниатюрную чашечку и откинулся на спинку дивана.

— Иветта плохо на вас влияет.

— Не вмешивайся куда тебе не следует.

— Скучно с вами, милорд, если моя помощь не требуется, удаляюсь, — сказал он и в следующий миг растворился, оставляя после себя следы голубоватого тумана, которые мгновенно рассеялись по воздуху. Я метнул взгляд на сервиз. Он поднялся в воздух на подносе и поплыл обратно на кухню.

Оставшись наконец в желанной тишине, я опустился на кресло и потёр виски. И что он к ней прицепился? Нарочно хотел меня позлить? Впрочем, девица была на личико ничего, да и фигура с ладными формами. Ярко-синие глаза под тёмными пушистыми ресницами и розовыми веками, холодные, но в тоже время в них пылало пламя. Вот только один изъян — слишком шумная. По телу прошлась тяжёлая волна жара. Кажется, моя плоть начинает бунтовать, не считаясь с моими желаниями. Эта синеглазая хрустальная статуэтка не в моём вкусе, и хотел я Иветту, жаркую, пылкую, способную гореть в руках, именно её я представлял вечерами — как запускаю пальцы в огненные пряди и завладеваю алыми губами.