Ему сразу стало хорошо здесь. Уютно и спокойно, что ли.

Ванную комнату, совмещенную с туалетом, он тоже обследовал взглядом и выводами, пока мыл руки – в общем и целом оставшись довольным произведенной «инспекцией» и полным отсутствием мелочей, намекающих на пребывание в этом доме мужчины.

Но кое-что удивляло: например, нигде в квартире он не заметил ни одной фотографии, ни самой Киры, ни ее близких. Конечно, не все любят выставлять фото в интерьере, но до сих пор лично он таких людей не встречал. И еще: общий стиль минимализма и практически полное отсутствие декоративных вещичек, милых безделушек, что, согласитесь, странно для творческого человека. Ну, у каждого свои заморочки.

– Давай я помогу, – предложил Николай хлопотавшей на кухне Кире.

– Помоги, – улыбнулась она, – разложи, пожалуйста, столик.

Возле дивана стоял невысокий стол-трансформер. Николай заглянул под него, изучил механизм и быстро справился с задачей, превратив стол из журнального в небольшой обеденный.

– Ты садись, отдыхай, – предложила Кира, – у меня все готово, только накрыть.

Он устроился на диване, вытянул ноги и только сейчас, на мягких и невероятно удобных подушках, понял, как сильно устал, что никоим образом не помешало ему наблюдать за девушкой. И ему очень нравилось это занятие.

Наверное, он даже где-то любовался Кирой. Она двигалась, как и ее замечательные руки, очень плавно, не суетясь, не делая резких обрывочных движений, неспешно, словно плыла в танце, и эта ее плавность завораживала, как и то, что делала Кира. Он отмечал любую деталь – вот девушка расстелила льняную скатерть, поверх нее две цветные салфетки, положила приборы, принесла симпатичные салатники с закусками, блюдо с выпечкой, зажгла красивую свечу… И все это время что-то весело рассказывала, как целый день только и думала, что приготовить, чем порадовать Ксению Петровну, как ужасно расстроилась, что гостья не приедет, как рада, что может угостить Колю. А когда уже все накрыла и поставила, остановилась, рассматривая придирчиво стол, и предупредила, словно извинилась:

– Правда, выпить у меня ничего нет, могу предложить только компот.

– Компот – это чудесно, – бодро согласился с предложением Николай, – тем более что я за рулем и пить все равно не стал бы.

И натюрморт дополнился последним штрихом – красивым пузатым графином с содержимым малинового цвета. Кира устроилась в небольшом кресле напротив Николая.

– Давай уже что-нибудь съедим! – призвала хозяйка.

– И скорее! – поддержал он, усмехнувшись. – А то я думал, умру от запахов этих вкусностей!

Они с аппетитом принялись за еду, говорили, пока утоляли первый голод о чем-то пустом: разумеется, о взбунтовавшейся погоде, о самолетах и прогнозах, о том, что стихия накрыла полстраны, пока кто-то не произнес первое «а помнишь?».

– А что помнишь ты? – спросила Кира.

– Я? – призадумался Николай, тут же погружаясь в прошлое, как в захватывающий фильм, и усмехнулся. – Я помню все. То лето относится к незабываемым воспоминаниям мальчика-подростка. Видишь ли, ты вызывала во мне такую бурю сексуальных и эротических чувств, которые мужчина помнит всю жизнь.

Вообще-то к шестнадцати годам Николая вряд ли можно было считать подростком, и уж тем более мальчиком. В профессиональном спорте рано взрослеешь, а формируешься еще раньше, особенно в силовых видах спорта, как, например, спортивная гимнастика, которой занимался он.

В то лето он потянул связки на правой кисти и тренер с врачом отстранили его от региональных соревнований и тренировок на три недели лечиться. Для него эти региональные, впрочем, ничего не определяли – Коля и так уже по предварительным зачетам был допущен на юношеский чемпионат страны.