– Как же я соскучился, моя Хэгуш! – бережно прижал он старушку к сердцу и поцеловал в седую макушку.

– Ты почему не предупредил о своем приезде?! – набросила на него бабушка, переходя на родной язык, хоть и отлично знала русский, прожив большую часть жизни в России. – Из меня чуть душа не вылетела, как тебя увидела!.. А похудел почему так?.. Голодный?..

Слова из нее сыпались как из рога изобилия, а голосом Хэгуш бабушка (по паспорту Елена) обладала басовитым и громким. Алик и не пытался что-то вставить в свое оправдание, только и мог, что посмеиваться, да приструнивать Гектора, что скакал вокруг них, как небольшой конь, и все норовил на кого-нибудь запрыгнуть.

Конечно же, на шум во дворе из дома выбежали и дядя Артур, и его жена – тетя Света, и их первенец, Серега – двоюродный брат Алика и его ровесник… За Серегой неслась уже его жена – Оксана и их черноволосые десятилетние мальчишки-близнецы. В общем, вскоре во дворе собралось все большое семейство, проживающее в этом доме. И все голосили, как один. А громче всех бабушка, которая теперь распекала Алика за то, что и матери не сообщил о приезде. А он-то всего лишь хотел сделать сюрприз.

Началось такое!.. Алик не знал, кому первому отвечать, кого обнимать… Пацаны повисли на собаке, словно Гектор не был больше них, а щенок какой. Пес обалдел не меньше хозяина, и лишь хвост его ходил ходуном, лупя по бокам.

– Света джан, иди, дорогая, позвони Кариночке, – прорвался сквозь всеобщую суматоху голос бабушки. – Пусть бежит к нам, скажи сын приехал… Кому нужны такие сюрпризы! Кто как не мать родная должна видеть сына первой?!.

Алик пытался сказать, что к матери с отцом собирался завтра заскочить, да кто ж его слушал. Тетя уже умчалась в дом – звонить его родителям. Бабушка повисла на его руке, не забыв распорядиться, чтоб дядя Сергей забрал тазы из сада. И зачем он только в первый же день проявился? Мог бы спокойно отсидеться дома с недельку, отдохнуть, прийти в себя, а потом уж по гостям. Так нет же, соскучился до чертиков по ним по всем. А теперь вот расхлебывай!

– По глазам вижу, что голодный, – продолжала, тем временем, распекать его бабушка. Да Алик уже и не сопротивлялся – подстроился под ее шаг и медленно брел к дому, где все уже снова скрылись, кроме близнецов, что продолжали атаковывать Гектора. Впрочем, тот тоже уже вошел во вкус и носился от них по всему двору, как угорелый, с лаем и повизгиванием. – Чем ты вообще питаешься там, в своей Москве! Оксана как раз такую долму приготовила, – поцеловала бабушка кончики пальцев, – ум отъешь! Молодец она, знаешь, быстро учится, – доверительно сообщила внуку.

Ну если одиннадцать лет – это быстро, то ладно. Помнится, еще пару лет назад бабушка все сетовала, что жена Сереги никак не хочет готовить армянские блюда, все пытается мужа приучить к русской кухне.

Не успело все большое семейство собраться за столом, как прибежала запыхавшаяся мама. Благо, их с отцом дом был неподалеку. Она бросилась обнимать сына со слезами на глазах, словно не виделись они несколько лет. Хорошо хоть отец проявил благоразумие и остался дома. Алик так и видел, как тот сидит в кресле перед телевизором, читает газету и бубнит: «Соскучится, сам придет…» В отличие от мамы, в папе текла менее горячая кровь, хоть за годы жизни с армянкой и та умудрилась слегка мутировать.

Алик и себе не признавался, насколько соскучился по шумным компаниям, собирающимся за одним большим столом. Сам он и дома-то практически не ел, как и не готовил. Все больше в кафе. И сейчас тихо наслаждался гомоном родни, попивая домашнее вино, что по такому случаю достал из погреба дядя Артур. Бабушка поскромничала, когда рассказала про долму. Оказывается, и хинкали уже были на подходе, и лобио осталось с обеда… Стол ломился и от холодный закусок, что тоже откупорили по случаю его приезда. В этом доме было принято именно так встречать гостей.