Его важнейшим достоинством было умение говорить по-латыни, а Вару с трудом давались несколько слов на пранемецком. И зачем ему это было нужно, если само слово варвар восходило к греческому βάρβαρος, человеку, который мог произнести лишь вар-вар-вар? Арминий же настолько преуспел в римской игре, что даже стал eques – вошел в сословие всадников, второе после сенаторов. Некоторые утверждают, что он получил образование в Риме. Он стал начальником подразделения вспомогательных войск и сражался на Балканах. Подобно многим другим лидерам революционных националистических движений, от Ганди до Хо Ши Мина, он был основательно обучен империей.

Через пару лет скверного правления Вара Арминий и его друг Сегимер вошли в такое доверие к римскому наместнику, что были допущены к столу. Они разделяли с ним палатку, завтракали вместе и постепенно увели Вара дальше от Рейна на территорию херусков, живших по обоим берегам реки Везер.

«Видишь, какие мы миролюбивые, мой генерал, – то и дело заявлял Арминий Вару (я не имею никакого понятия, что он говорил на самом деле, но в Фукидидовом или Тацитовом смысле он, скорее всего, говорил именно так). – Племена счастливы! Рим велик, как и твой император Август! Какая нужда тебе держать легионы в боевой готовности? Разошли их для поддержания порядка среди населения, охраны продовольственных обозов и ареста разбойников».

Именно так Вар и поступил. Он всецело доверился своему проворному молодому переводчику и адъютанту. Если Арминий говорил, что на территории воцарился мир, значит, так оно и было.

И когда позже Арминий пришел к Вару и сообщил о восстании хавков, тот уже не мог заподозрить подвох. Один из германских родственников Арминия, его тесть Сегест, даже попытался предупредить Вара о заговоре и об опасности, нависшей над ним и легионами. Но Вар отказался верить ему. Ведь о восстании рассказал Арминий, а Арминий был человеком чести.

Насколько мы можем судить, Вара убедили пройти маршем с востока на запад, из земли херусков на территорию хавков, с тремя легионами, тремя конными отрядами и шестью когортами вспомогательных войск. Вероятно, Вар был полон оптимизма. Восстание! Это означало настоящие боевые действия. Прелесть восстаний заключалась в том, что их можно было решительно и жестоко подавить. А вожаков – распять! Вару представлялись грядущая слава и триумфальные знаки отличия, а потом – кто знает? – и второе консульство!

Грудь Вара вздымалась – насколько позволяли доспехи, – когда он размышлял об апогее своей карьеры. «Сюда, генерал!» – показывали дорогу Арминий и Сегимер. Первые километры пути они сопровождали Вара по прогалинам, но спустя некоторое время попросили разрешения на отлучку.

«Можно ли нам уйти, – спросил Арминий, – чтобы собрать наши собственные войска? Ведь, когда дело дойдет до сражения, нас будет больше». – «Разумеется, можно» – ответил Вар.

Итак, Арминий и Сегимер отстали для сбора своих сил. Они отдали тайный приказ убить тех легионеров, которых Вар по своей доброте направил для поддержания порядка в деревнях, и поспешили с приготовлениями к засаде.

По всей непокоренной Германии разошлись вести, что ради общей свободы будет нанесен удар, и вскоре огромное войско херусков, марсов, хаттов и бруктеров поджидало римлян у Калькризе. Даже до того, как Вар и легионеры вошли в эту зону смерти, им пришлось несладко. Местность была сложной, и труд по рубке деревьев и прокладыванию дорог был крайне тяжел. Подобно британской армии, следовавшей за человеком-катастрофой Викторианской эпохи, лордом Эльфинстоном, через Хайберский проход