Настя расхохоталась бы от абсурдности предложения, если бы именно оно не было подчёркнуто перьевой ручкой. Выходит, Марьяна отправилась туда в качестве одной из невест?
— Да быть того не может! — полувозмущённо, полуудивлённо воскликнула девушка, не представляя, как подруга вообще могла решиться на такой шаг.
Да, она лишилась магии, но шрамы, оставленные огнём, излечили, Настя позаботилась об этом. Так зачем ехать в такую глушь, чтобы найти себе мужчину? Стоило только Марьяне захотеть, и она смогла бы найти спутника жизни прямо здесь. Ведьма прекрасно помнила, как мужчины провожали восхищённым взглядом прелестницу с густой копной каштановых волос и милой россыпью веснушек на переносице. И даже иногда завидовала ей, считая свои чёрные волосы, голубые глаза и белую, без единого пятнышка, кожу, самыми заурядными.
В следующий миг её отвлекла от размышлений ярко вспыхнувшая листовка. Языки пламени принялись жадно лизать стол, спускаясь вниз и подбираясь к дивану. Ведьма сразу же отменила заклинание. Всё, что было нужно, она уже узнала. Покинув помещение, она вышла на крыльцо и жадно вдохнула свежий воздух. А в голове неожиданно раздался немного возмущённый голос велты Дарии, вещавший о том, что северные пределы намного лучше подходят для начала новой жизни.
Кажется, судьбы подкидывала Насте весьма важные знаки. И теперь, даже если бы она захотела передать всё в руки правоохранительных органов, отказаться от самостоятельных поисков уже не могла.
***
— Уби-и-или-и-и!
— Укра-а-али-и-и!
— Кровиночка моя родненькая-я-я!
Последней каплей стал звук трубного высмаркивания. Скривившись, как от зубной боли, дежурный саданул кулаком по столу и зычно сказал:
— Хватит!
Три женщины, до этого рыдавшие на разные лады, как по команде замолчали и глупо захлопали глазами. Но это затишье не могло продлиться долго, поэтому мужчина поправил форменную фуражку и спокойно произнёс:
— Я всё прекрасно понял и с первого раза. Данные записал. Как только следователь освободится…
— Так когда ж он освободится-то? — возмутилась одна из плакальщиц. — Пока он неизвестно где бегает, мою кровиночку, может быть… — Подозрительно зашмыгав носом, она на некоторое время примолкла.
Её товарки лишь сочувственно покивали и неодобрительно посмотрели на дежурного. А он что? Он, может быть, тоже хотел бы посочувствовать. Но не тогда, когда за день через конторку проходит множество тех, кто плачет, требует и даже угрожает небесными карами. А чаще какими-то знакомыми, которые обязательно полицейского накажут.
Изо дня в день, из года в год одно и тоже…
— И тем не менее, пока следователь не придёт, я ничем не смогу вам помочь.
— Да неужто он один всего? — удивилась другая женщина, всплеснув пухлыми руками с унизанными кольцами короткими пальцами.
— Нет, не один, — вздохнул дежурный и с тоской посмотрел на входную дверь. Которая, о чудо, тут же открылась, пропуская низкого и довольно щуплого мужчину в твидовом пиджаке нараспашку. — А вот и он! Сильвестр Петрович, это к вам.
Замерев у конторки, следователь близоруко прищурился, осматривая женщин. Затем, пожевав тонкую нижнюю губу, спросил:
— Тоже родственницы пропали?
— Да-а-а… — хором протянули плакальщицы, а одна из них спросила: — А много пропало-то?
— Достаточно, — туманно ответил велт Минин и кивнул в сторону лестницы, ведущей на второй этаж. — Прошу следовать за мной.
Забрав у дежурного записи, он бодро направился к своему кабинету. Женщины тут же последовали за ним, подобрав юбки и внимательно глядя под ноги, чтобы не запнуться о немного неровные половые плиты. Мрамор от времени стёрся и местами покрошился, приобретя коварные выемки, так и ждавшие, когда каблук незадачливого прохожего попадёт именно в них. Почтенные матроны, пришедшие требовать немедленной поимки негодяев, похитивших их дочерей, неодобрительно хмурились, но помалкивали. У них ещё будет время для обсуждения бедственного, по их мнению, положения столичного отделения полиции. За чашечкой чая, в уютной гостиной, в окружении подруг, истинно сочувствующих их горю. А пока стоит быть как можно более вежливыми с этим не вызывающим доверия следователем.