Вначале прочитала отрывок в шторке, а потом открыла письмо полностью.

Я так и понял, Анастасия, что вы по ошибке прислали мне эти файлы.

Однако они не вызвали у меня дискомфорта, даже наоборот, я смог вдоволь насладиться их красотой.

К горлу подкатил горький ком страха. Воздух, казалось, стал тяжёлым, как свинец. Щёки пылали адским огнем, словно я окунулась в кипяток.

Письмо было отправлено с другого адреса, не с того, который я указала.

Моё тело покрылось холодным потом, а по голове, спине и пояснице побежали мурашки. Судорожно стала набирать сообщение уже на другой email, ошибаясь в словах.

Даниил Константинович, я дико извиняюсь, но такого больше не повторится.

Нажимаю отправить, а следом, в торопясь набираю второе сообщение:

И ещё, очень прощу удалить мои фотографии, которые я по ошибке вам отправила. Простите меня.

Вместо того, чтобы унять в себе тревогу, я судорожно обновляю почту.

Раз.

Два.

Три.

Четыре.

Пять.

Но письмо так и не приходит. Мне кажется, что в это мгновение весь мир ушел из-под ног. И вот как теперь смотреть ему в глаза? А как смотреть Еве?

Положив телефон на зарядку, я полночи не спала. Всё думала о произошедшем, даже успела несколько раз всплакнуть от своей дурости.

Это ж… Надо было так себя подставить?

Я смогла уснуть только под утро, а когда прозвенел будильник, то я дважды его переставила на десять минут позже, пока мама не разбудила меня пинками.

– Настя, вставай! – Трясла она меня за плечо, а я, богом клянусь, так не хотела вставать…

В мыслях проскочила мысль о том, что я себя плохо чувствую, и лучше мне остаться дома. Но следом поспешила вторая: а вдруг Данил будет считать, что я специально отправила ему фотографии, и мне стало стыдно, вот я и не пришла?

– Да-да, встаю, – промямлила я, поднимаясь с кровати.

– Давай, пошевеливайся, а то опоздаешь в университет!

Конечно, вся семья была рада, что их единственный ребенок, который не шибко хорошо учился в школе, наконец-то поступил на бесплатное дневное отделение. Поэтому меня продолжали держать под пристальным присмотром. А мне это чертовски не нравилось, потому что я хотела больше свободы. Как ни как, мне уже восемнадцать лет, а гиперопека напоминала мне о том, что я все еще маленький ребенок, которому нельзя и шаг в сторону сделать. И это очень сильно меня опечалило.

Отец уже ушел на работу раньше, ведь он работал в автомастерской, которая открывалась в семь утра. Мама была кадровичкой на химическом заводе, поэтому тоже поспешила прийти на работу к восьми утра. Мои пары начинались в девять утра, и я лениво собиралась в универ.

Письма от Данилы так и не было, и этот факт меня безумно напряг. Наверное, он посмеялся надо мной, что глупая лучшая подруга его младшей сестры решила, что может кидать ему свои обнаженные фотографии.

От этой мысли к горлу подступила тошнота.

Я всеми силами пыталась не торопиться, но почему-то собралась раньше, чем нужно было. И вышла раньше, чем всегда выходила. Даже трамвай подошел раньше, на пять минут.

Мне казалось, что сегодня все меня торопили, чтобы я побыстрее пришла в университет. Поэтому мне ничего не оставалось, как принять это как должное, но сердце все равно бешено стучало в груди от волнения, которое сильнее сковывала мышцы.

Когда я подошла к универу, то с опаской оглядывалась по сторонам. Мне не хотелось сейчас увидеть Данилу, хотя я подозреваю, что он подвозил свою сестру на машине, ведь, ему было по пути.

Когда я забралась на второй этаж университета, в коридоре которого уже было так мало студентов, то быстрым шагом нырнула в аудиторию, и, поздоровавшись со своими сокурсниками, села за первую парту.