Когда начинается реклама, она косится на меня.

– Что ты на меня так уставилась?

– Просто так. Я буду по тебе скучать.

Китти допивает остатки молока с хлопьями.

– Можно я перееду в твою комнату?

– Что? Нет!

– Но тебя же здесь не будет. Почему твоя комната должна простаивать?

– Почему ты хочешь мою комнату, а не комнату Марго? У нее комната больше.

Китти практичным тоном говорит:

– Твоя ближе к ванной и освещение в ней лучше.

Я боюсь перемен, а Китти их приветствует с распростертыми объятиями. Так она с ними справляется.

– Ты тоже будешь по мне скучать, не притворяйся, – говорю я.

– Я всегда хотела узнать, каково это – быть единственным ребенком, – нараспев говорит она, но когда я хмурюсь, восклицает: – Это шутка!

Я знаю, что Китти ведет себя как обычно, но все равно чувствую укол обиды. Как можно хотеть быть единственным ребенком? Что хорошего в том, что некому согреть тебе ноги в холодную зимнюю ночь?

– Ты будешь по мне скучать, – говорю я скорее себе, чем ей. Она все равно меня не слышит: реклама закончилась, и она снова смотрит свою передачу.

На следующий день в школе я иду прямиком в кабинет миссис Дюваль сообщить новости. Едва увидев мое выражение лица, она говорит: «Присядь-ка» – и закрывает за мной дверь. Садится в кресло рядом с моим.

– Рассказывай.

Я делаю глубокий вдох.

– Меня не приняли в университет Вирджинии.

Казалось бы, после того, как повторяешь это несколько раз, должно стать легче, но нет – только хуже.

Она тяжело вздыхает.

– Я удивлена. Очень, очень удивлена. У тебя была сильная заявка, Лара Джин. Ты прекрасно учишься. Я слышала, что в этом году кандидатов было на несколько тысяч больше, чем в прошлые годы. Однако то, что ты даже не попала в список ожидания, странно.

Я могу только пожать плечами. Своему голосу я сейчас не доверяю. Она наклоняется ближе и обнимает меня.

– Я слышала от человека из приемной комиссии, что университет Уильяма и Мэри будет рассылать решения сегодня к вечеру, будь к этому готова. Еще остаются университет Северной Каролины и университет Ричмонда. Куда еще ты подавала документы? В политехнический?

Я качаю головой.

– В университет имени Джеймса Мэдисона.

– Все это отличные университеты. Все будет в порядке, Лара Джин. Я уверена в этом.

Я не говорю вслух то, что думаю: мы обе были уверены, что я попаду в университет Вирджинии. Вместо этого я только слабо улыбаюсь.

Выходя из кабинета, я вижу возле шкафчиков Крис. Рассказываю ей новости. Она говорит:

– Поехали со мной работать на ферме в Коста-Рике.

В изумлении я прислоняюсь к стене:

– Что?

– Я же тебе рассказывала.

– Нет, не помню.

Я знала, что Крис не будет поступать в университет. Сначала она собирается пойти в муниципальный колледж. Для университета у нее недостаточно высокие оценки, да и желания нет. Но про Коста-Рику она ничего не говорила.

– Я собираюсь сделать перерыв в учебе и поехать работать на ферму. Работаешь пять часов в день, жилье есть, еда есть. Шикарно.

– Но что ты знаешь о работе на ферме?

– Ничего! Это неважно. Главное – быть готовой работать, тебя всему научат. Можно еще поехать работать в школе серфинга в Новой Зеландии или учиться делать вино в Италии. В общем, я могу поехать куда угодно. Разве не потрясающе?

– Да… – Я пытаюсь улыбнуться, но лицо как будто стянуто. – Твоя мама не против?

Крис ковыряет заусенец.

– Неважно, мне уже восемнадцать. У нее нет выбора.

Я сомневаюсь. У Крис строгая мама. Мне трудно представить, чтобы она согласилась с этим планом.

– Я сказала, что проработаю год, а потом вернусь и пойду в муниципальный колледж Пьемонта, а оттуда переведусь в четырехлетний колледж