- Я рада. Честно. На ужине, ты был маньяком. Впредь, надеюсь, не будешь доставать меня своим присутствием. А то будет сложно знакомиться с кем-то, когда рядом бегает чувак со стояком.

Пока я пытаюсь в голове прокрутить свои же слова, Мамаев встает с насиженного места и плюхается рядом. Просовывает руку за мою спину, углубляя её вразрез не заправленной в юбку, рубашки. Гладит пальцем горячую кожу и бесстыдно, лезет вниз.

Нужно успокоиться. Я обязана взять себя в руки, иначе этот самоуверенный засранец поймет, что я плавлюсь как масло на солнцепёке, стоит ему только прикоснуться ко мне.

- Давай-ка проясним, мартышка моя, наивная. Ты можешь сразу выбросить из головы, все бредовые мысли о перепихе с неандертальцами острова. Забывай об этом. Пока я сам тебя не трахну, никто не сможет к тебе подкатить. Только эти пальцы, ближайшее время буду до тебя дотрагиваться. – Его наглая рука уходит вбок, и дотрагивается до оголенного соска, сильно сжимая его двумя пальцами. – За рубашку – твердая пятерка. Я бы не сумел так сделать, будь ты в лифчике.

- Я никогда не буду с тобой спать, Мамаев. – Отчетливо, проговаривая каждую букву, мурчу, плотно закусывая губы. Да где, черт возьми, моя уверенность? Куда сбежала, когда она мне так необходима. Именно сейчас, в эту секунду, когда пальцы Глеба разрывают моё тело на маленькие куски.

- Спать? Никто и не собирается спать с тобой.

С соседнего сиденья он подхватывает рюкзак и кладет на мои колени. Сначала не очень понимаю смысла происходящего, а когда понимаю, то громко вдыхаю. Его ладонь ложится на внутреннюю часть бедра, направляя большой палец под тонкую ткань трусиков.

- Мы будем заниматься многими вещами, но сон в этот список не входит, мартышка.

***

Мы в аэропорту. Мы не одни. Рядом с нами стоит толпа иностранных граждан, которые скоро обратят внимания на странную парочку, сидящую рядом с ними. Они увидят, парня, близко наклонившегося к девушке, которая откинула голову назад, и с силой сжимает ноги.

- Глеб. – двойная дрожь охватывает тело, когда я произношу его имя.

- Передумала? Говорят, в вип зоне охуительно удобные туалеты. Проверим?

Я не знаю, чего он добивается, вернее, знаю, но не понимаю. Не понимаю, как можно быть таким гадом, имея настолько красивое лицо. Не понимаю, почему позволяю ему издеваться над собой? А это, определенно, издевательство. Наверно, я сейчас мало чем отличаюсь от всех тех шлюх, с которыми имеет дело Мамаев. Я такая же. Ноль отличий.

- Давай же, мартышка. Открой рот и просто попроси. – Еще одно сильное прикосновение, но я уже трезвая. Знаете, факт сравнивания себя со шлюхами, он отрезвляет. – Я тебе клянусь, мы полетаем.

- Сейчас…

- Пчелка, если ты сейчас начнешь кончать, то менты нас загребут. Мне не впервой, а тебе вряд ли понравится провести ночь в обезьяннике. Да и мне не хочется, оставлять тебя в таком виде наедине с доблестными упырями.

- Сейчас же, убери от меня свои руки, придурок.

Господи, я готова почку отдать за повтор этой картинки. Надеюсь, ты там фото успел сделать, а если нет, надели меня столетней памятью, чтобы я никогда не смогла забыть этот чертовски приятный момент. И это я про лицо, а не про петтинг, как вы могли подумать.

- Решила поиграть? Думаешь, что роль роковухи тебе по зубам?

- За неё мне дадут оскар. – Восклицаю, когда его руки уже не находятся в опасной близости с моим бельем.

- Оскар-то, может, и дадут, но больше ты ничего не получишь. – он делает паузу, поднося пальцы, которыми только что трогал меня, к своим губам. – Пока хорошенько не попросишь. А теперь представь, глупая мартышка, на сколько тебя хватит, если я буду рядом с тобой каждую, блядь, секунду. Каждый день, на протяжении, всего этого ебанутого отдыха. И можешь не думать, что у тебя получится сбежать. От себя не убежишь. Ты уже вся мокрая. Уже готова. И такой ты будешь постоянно. Я обещаю.