- Братец, не знал, что ты настолько скучаешь по мне. Мог бы просто попросить скинуть фото.

Мне как-то всё равно на разговор братьев, меня больше интересует, куда намылилась моя сестра. Мы эти дорожные поклажи достаем только тогда, когда нужно пыль протереть под ними.

- Насть, только не говори, что ты, на ночь глядя, решила уборкой заняться? А если скажешь, то сразу предупреждаю, у меня нога болит и я тебе не помощник. – Как скороговорку отчеканила свою липовую отмазку.

- Я ведь говорила, про совместные выходные.

- Чемодан зачем? – Лениво интересуюсь я, не обращая внимания на тревожные голоса в голове.

- Вещи складывать в них будем. – Умничает она, а потом выходит из комнаты и возвращается со своей сумкой в руках. Открывает её и извлекает на свет божий белый конверт. – Я подумала, нет, мы с Сергеем подумали, что слишком мало времени проводим с Вами. Чтобы это исправить, и заодно поближе познакомиться с Глебом, мы летим на Сейшелы.

Её веселое настроение не передается по воздуху. Я подскакиваю с места, горланя на всю квартиру своё категоричное: «Неееет».

14. 14. Глеб.

Мне определенно нравится затея медиков. Настолько сильно, что я решаюсь пожать брату руку. Заметьте, ни разу так не делал. Поворачиваю голову к нему, но Сероже и след простыл, а вроде секунду назад в затылок мне дышал. Только задница злой мартышке перед лицом стоит, дергаясь на месте. Прикусываю губу, и перед тем, как руку протянуть к ней, осматриваю комнату, в надежде, что Настя, как и мой брат бесследно исчезли из квартиры. Надежда умирает. Остается вера в том, что это случится прямо сейчас. Но и тут не везет. Любовь в расчет не беру, она меня давно не любит, поэтому, как только девушка отворачивается, моя рука тут же шныряет под короткое платье Майи.

- У тебя охренительный зад, мартышка. – говорю как можно тише, чтобы услышала только она. – Руки так и тянутся.

Она мышцами сдавливает мою ладонь, а мне рычать от этого хочется.

И, бля, она не отбегает, продолжает стоять на месте, разрешая мне гладить себя. Ликую, пока до меня не доходит, что Настя уже повернулась и смотрит на сестру. И если, мартышка сейчас сдвинется, то я останусь сидеть с протянутой рукой.

Раз боится спалиться перед сестрой, значит надо активно пользоваться моментом.

Видит Бог, я уже и так еле держусь.

- Глеееб. – Раздается откуда-то мерзкий голос моего по ошибке названого брата. – Выйди на минуточку.

Готов заржать в голосину от его «минуточки». Но делать нечего, для остальных я лучший брат на свете, с сожалением убираю ладонь, встаю с места и на ухо шепчу пчелке, что чуть погодя продолжу начатое. Она шипит мне в спину, но я лишь улыбаюсь и бреду на зов.

Захожу в кухню, и вижу Серёгу. И лучше бы я не смотрел. Как-то противно видеть брата, который в руках держит мои трусы.

- Понравились? Могу дать адрес магазина, где покупал.

Шутка не взошла. Оно и понятно, у кого чувство юмора отсутствует, так же как и ген мужика.

Он закрывает за мной дверь, а потом толкает к стене, рукой прижимая за горло.

Это нормально, что мне смешно?

Он ведь должен понимать, что при желание я ему одним пальцем позвоночник сломаю.

Но да ладно. Пусть хоть раз яйца свои напряжет, уверенный, что он король ситуации.

- Что это?

- Кельвин Кляйн, чувак. – ухмыляюсь, видя, как краснеет его физиономия. – Лимитированная коллекция.

- Я спрашиваю, что они делают на кухне?

***

Не удивлюсь, если он мне их сейчас в лицо кинет, а потом ногами топать начнет.

- А ты что думаешь? – Не, ну должен я знать, какие варианты у него в запасе имеются.