– Ну заглохни же, а! – прикрыл парень у холодильника уши ладонями. – Хуже бензопилы!

Мои выводы больше похожи на правду, учитывая нашу первую и пока что единственную встречу.

– Не очень-то и хотелось, истеричка…

Да мне тоже не особо хочется пересекаться с тобой снова, но сама твоя природа не оставляет мне иного выбора. Я за всех вас в ответе. В том числе и за тебя, каким бы ты ни был.

Обсудив мои умозаключения, мы с подарками вышли из квартиры и разделились по пяти разным направлениям. Уж дорогу к моему дому, надеюсь, все помнят. Главное самой не влипнуть в еще большие неприятности.

За этот день я успела посетить столько заведений, не подобающих моему социальному статусу, что рецепторы с трудом начали воспринимать запах крепкого алкоголя. Напраснодумала, что распивать водку и другую подобную отраву в общественных местах давно запретили. Пьют и не морщатся.

Однако Зена я всё еще не нашла. Продолжая поиски, утешала себя мыслью, что его мог найти кто-нибудь из ребят. Но что самое ужасное – найти и не сообщить об этом мне.

На всякий случай, заглядывала в каждый магазин, в каждое кафе, встреченные на пути. Парень мог зайти погреться. Брошенный, бездомный, никому в целом мире не нужный. Взявшийся из ниоткуда и вернувшийся бы потом в никуда.

Солнце садилось, один за другим зажигались желтые уличные фонари. Нет, сегодня буду искать до последнего. Пока пальцы и уши себе не отморожу, домой не пойду. С этой мыслью я осторожно зашла в пахнущий залежалым мусором переулок.

– Зен? – тихо позвала в полумрак. – Зе-е-ен?

Страшнее всего было бы обнаружить его в подобном месте, лежащим на асфальте и прикрывшимся от холода клочком газеты. Он ведь, наверное, гордый. Если испорченный. Может, ему и предлагали помощь, но отказался. Скитается теперь в одиночестве по помойкам и проклинаетменя всеми фибрами своей новорожденной души.

Откуда-то сбоку от меня послышалось подозрительное шуршание. Крыса?.. А если бешенная, заразная?!

Дать дёру я не успела. Крупная фигура нависла надо мной, потом схватила за волосы и спустя мгновение повалила на грязный истоптанный снег. Я попыталась закричать, но на рот уже легла чья-то рука, предупреждая попытки.

Ох, лучше бы крыса, чем…

Всё тело онемело, а сознание куда-то поплыло. Тщетно я пыталась ухватиться за последние крохи здравого смысла и взять контроль над ситуацией.

– Куда мы едем? – вопрошала я, сидя на заднем сидении черного тонированного джипа.

Мама всегда предупреждала, чем чревато садиться в машину к незнакомцу. Но когда туда затаскивают силой, восьмилетней девочке трудно дать отпор крепкому мужчине.

– А я разрешал тебе вякать? – гаркнули с водительского. В ноздри ударил крепкий запах перегара. – Тихо сиди. Может, даже целенькой вернем.

Сглотнула соленую слюну. Меня тошнило. Мы ехали слишком быстро. Водитель отца никогда так быстро не ездил, поэтому мне было страшно вдвойне.

– Радуйся, если нужна будешь мамке с папкой. За такую девчушку пухлощекую можно и щедрее раскошелиться. Говорил же – завышай. Никто в накладе бы не остался.

Картина в черном автомобиле была словно бы вырвана из моих воспоминаний. Детских воспоминаний. Тогда почему я вспомнила об этом только сейчас? И почему… настолько ярко, будто нахожусь там?

Глаза открыла, лежа в снегу. И вне всяких сомнений, лицо, нависшее надо мной, принадлежало одному из мужчин, подаренных мне Афродитой. Последнему. Зену. Черные, как смоль, слегка вьющиеся волосы обрамляли его лицо. Густые брови сдвинуты к переносице. Губы вытянуты в ниточку.

Смотрит на меня, не мигая.