Преподобный Макарий Оптинский

Пали мы и погибли, чего оплакать достаточно не можем. «Человек, будучи в чести, не уразумел, сравнялся со скотами несмысленными и уподобился им» (Пс. 48, 13). Но человеколюбивый Бог и тогда нас не оставил: чудный образ спасения изобрел нам. Послал к нам Единородного Сына Своего спасти нас и к Себе привести. «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную. Ибо не послал Бог Сына Своего в мир, чтобы судить мир, но чтобы мир спасен был чрез Него» (Ин. 3, 16–17). Как же Бога, так любящего нас, нам не любить? Бог есть Человеколюбец, как все Его называем, должно же и человеку быть боголюбцем. Ибо за любовь ничем иным нельзя воздать, как только любовью и благодарностью.

Святитель Тихон Задонский

Вера, чтобы ей быть спасительною, требует жизни по вере. Ибо «вера без дел мертва есть» (Иак. 2, 26); и, следственно, не способна довести человека до жизни вечной. Чтобы жить по вере и творить добрые дела, для сего надобно знать заповеди Божии, соображать разумение и исполнение их с духом веры, верно применять оные к разнообразным обстоятельствам жизни.

Святитель Филарет Московский

Одно лето было жаркое, с великими грозами и бурями. Хлеб уже колосился. Все ждали хорошего урожая. И вдруг – налетел громадный шквал, ветер, дождь и град. За полчаса все поля у крестьян были выбиты. На полосе Зыряновых все всклокочено, пшеница безнадежно лежала на земле. Нечего было думать, что она снова поднимется.

Оставалось одно: дать ей обсохнуть – может быть, чуть поправится – и скосить на солому. Вся деревня была в отчаянии. Ганя приуныл…

И даже более того. У него появились помыслы, достойные разве только головы нашего старого «интеллигента»: «Какой смысл во всем этом бедствии? Вот, они трудились, мучились, отец пахал – голодный, тратил силы, а в результате? В полчаса все это пропало даром. Если Бог благ, то зачем же Он попустил это? Разве Он не мог направить тучу стороной? Мог. Значит…»

Диавол, по апостолу (1 Пет. 5, 8), всегда бьет на максимальный результат. Верующие склонны преуменьшать его козни. Они думают, что бес ограничится каким-нибудь внушением нехорошим, ну, соблазнит на выпивку, блудное действие, но нет, он всегда имеет целью довести до убийства или самоубийства человека.

И здесь не вражий промах, а благодать Божия этого не допускает. Так и здесь, что мы думаем о Его благом Промысле? Если Бог благ, Он должен заградить тучу. Он не сделал этого – значит, Он не благ. Но помысл, вернее, диавол, внушал: «Если урожай, при всем богопочитании, погиб, значит… нет ни Промысла, ни Самого Бога».

Вывод, который мы слышим на каждом шагу. Здесь, конечно, у меня нет места, чтобы разъяснить эту сложную проблему так называемой теодицеи.

Как же она разрешилась у Гани?

У него на сердце легла тяжелая чугунная плита. Ум был скован посеянным бесовским сомнением. Молитва засохла, сердце окаменело. Мысли кружились и разъедали мозг. Тягостное, мучительное уныние заволокло все его сознание и легло на душу…

(Скажут: да разве это возможно после стольких откровений и чудес? А как же нам, грешным, быть? Но история аскетики и агиология показывают нам такие примеры.)

Проходит несколько дней. Надо искать какой-то выход, не в самоубийстве же?

(Между прочим, сатана не раз подходил с помыслами сомнения и богохульства. <…> И это даже тогда, когда старец уже с бесами разговаривал лицом к лицу и спорил с ними наяву.) И так как Гавриил живет в Боге, и всякая мысль и желание его направляются на Бога, и даже вся его семья так живет, то куда ему идти и кого вопрошать, как не того же Бога?