– А мы ничего, Мариам Ашотовна. Разговариваем, – спрятав дымящийся окурок за спину, сказал Бондарь.

– Ты опять за свое, Бондаренко? Я запеку тебя на малолетку. Вспомни последний разговор в детской комнате милиции. Сестру бы и брата пожалел! – не обращая сперва на меня внимания, отчитывала хулигана основательная женщина.

Это была полная, кавказской наружности дама – с усами, которым позавидовал бы стремящийся взрослеть подросток. Ярко-красный наряд женщины будто бы выбран ею в дань эпохе, или она еще не меняла туалет после Первомая. Брюнетка предбальзаковского возраста, в очках с оправой под золото, казалась властной, могучей, хозяйкой не только положения, но и всех тех зданий, рядом с которыми я находился. Хреновая, правда, хозяйка, раз такую грязь допустила.

Что удивительно, пацаны вжимали головы в плечи, будто сейчас отхватят по щам мощной лапой… рукой властной женщины. Большой педагог… Во всех смыслах большой – вот такое у меня было впечатление.

– На уроки! – приказала дама, и пацаны бросились в корпус, правда, вот Бондарь пошел неспешно, нарочито вальяжно.

Ну так авторитет же!

– Вы кто – и кого вам нужно? – спросила у меня дама.

– Я будущий ваш работник, – отвечал я.

Дамочка посмотрела на меня поверх сползших по выдающемуся носу очков. После сняла оптику, с прищуром посмотрела на меня уже невооруженным взглядом.

– Костюм не от “Большевички”, на заказ шитый. Туфли югославские или “гедеэровские”, рубаха выглажена. Мама, наверняка, заботливая. Из небедствующией семьи, глаза умные. И что такому мальчику нужно у нас? – говорила женщина, рассматривая меня.

Мне показалось, или тон мадам стал несколько кокетливым?

– Вам бы в милиции работать, или сценарии писать в “Следствие вели знатоки”, – усмехнулся я.

– В милиции проще, чем у нас тут… Так что же такого молодца привело сюда? Злое распределение? Вы откуда? – продолжала сыпать вопросами Мариам Ашотовна.

Я вкратце рассказал и о себе, и о том, что, напротив, отличник, краснодипломник.

– Ха! Ха! – смеялась женщина. – Усиливать ПТУ они решили! Нам тут нужен десантник, и лучше с автоматом, чтобы усилить.

Женщина вновь стала меня поедать глазами. Я также не остался пассивным объектом для наблюдений, рассматривал свою визави. И зря… Этот женский взгляд голодной тигрицы… Ек-макарек! Да ладно! Нет-нет, не нужно! А ведь она смотрит на меня, как хищник на добычу. И ведь думает, что она неотразима. Да, полноватая, но не так, чтобы уж очень… На женщин в весе в этом времени найдутся свои любители. Но я не такой гурман и обжора.

– Так я могу пройти внутрь и познакомиться с местом моей будущей работы? – строго спросил я.

– Можешь, почему бы и не познакомиться, – отвечала Мариам Ашотовна.

Ну вот, опять прозвучало как намёк. А в целом, ситуация даже забавляла.

– Пошли, я проведу тебя к директору, – сказала женщина.

– ПойдемТЕ, – сказал я, акцентируя внимание на вежливом обращении.

Внутри здания было… убого. Мозаика, где была изображена ракета, удаляющаяся в космос, и лица молодых парней с девчонками, провожающих взглядами космонавтов, выглядела свежо и даже интересно. А вот стены, покрашенные ярко-зеленой масляной краской, частью облезлые, с осыпавшейся штукатуркой, этой самой свежести не добавляли. И здесь тоже валялись какие-то бумажки, опашие листочки и даже просто комки пыли.

У входа, за столом, читая книгу, сидела то ли уборщица, то ли вахтер. Она даже не подняла глаз, когда мы вошли. Спящий бультерьер, решивший окультуриться книжкой.

– Дарья Владимировна, Бондарь курит у вас прямо под входом, – сказала Мариам Ашотовна, обращаясь к вахтерше.