От места постройки схрона до пасеки через лес ходу было километров с 8—10ть. Миндаус шёл спокойным шагом глядя себе под ноги, чтобы не прицепиться об валежник, которого было очень много в старом лесу. Дойдя до болот остановился и нарвал морошки, кое где попадалась голубика. Ягода в этом году уродила как никогда. Подойдя к краю болота, парень выломал ствол осинки и обломав его ветки изготовил себе шест. Найдя начало тропы ступил в чёрно—жёлтую жижу. Нога провалилась по ступню. Миндас понял, что проход хорош и воды не добавилось, а наоборот стало мельче. Он пошёл по только ему заметной тропе сквозь болото осторожно ступая и пробуя шестом перед собой. Пасеку они завозили с другой стороны, там есть тропа по шире, по которой свободно идет лошадь с телегой. Болото выдыхало со своего горла сероводород и бурлило выходом метана. То там, то здесь пробивались сквозь жижу пузыри, пугая идущего парня, будто сам Леший вёл с ним свой колдовской разговор. На не большом островке Миндаус отдышался и пошёл дальше. Переход занял больше часа. Выйдя с болота, парень свернул в право и не спеша пошёл по тропинке, ведущей к сторожке. Подойдя, он заметил Юриса, который косил траву у самого бурелома. «Эй, Юрис!» позвал немого парень. Тот повернулся мгновенно, воткнул косу в землю держаком и поспешил на встречу молодому хозяину, предварительно сняв фуражку. «Здорово тебе Юрис!» поздоровался Миндаус: «Как дела? Как пасека? Мёд, то есть?». На каждый вопрос немой только громко и радостно мычал и утвердительно кивал своей, заросшей льняными волосами, головой. Радость у него была не поддельной. Он веселился встрече, как маленький ребенок новой игрушке, при этом сминая в огромных ручищах свою старенькую серую, форменную фуражку, когда-то давно подаренную ему польским поручиком.

Миндаус прошёл в домик. Везде царил порядок и чистота. Полы тщательно вымыты, на столе надбитая вазочка с полевыми цветами, миска с вареным бураком и кувшин с козьим молоком. Ещё при подходе к домику молодой хозяин заметил пасущуюся чёрно—белую козу и двух козлят. В холщовой сумке сухари, глиняная миска с ложкой, вложенной в неё, была полна свежего душистого мёда. «Я на завтрак успел» проговорил парень, глядя на Юриса: «Угощать будешь?» Немой ещё больше забегал вокруг гостя. Миндаус передал ему команду от отца, а сам взял сухарь и макая его в мёд, стал запивать молоком из кувшина. Юрис собирал передачу около часа. Мёд положил в глиняный таз прямо в сотах и накрыл его чистой белой тряпицей. Отдохнувший от перехода Миндаус взял посуду и отправился домой на хутор за инструментом и отнести гостинец матери и сестре с племяшом и невесткой. Назад он шёл по другой дороге, по которой они с родителем завозили сюда свою пасеку. Вода в болоте и здесь было по щиколотку, идти было не очень трудно, хотя миска и мешала ходьбе. Этот участок болотной тропы парень прошёл достаточно быстро и теперь шагал по тоненькой тропинке между старых деревьев мечтая о скорой встрече с семьёй, о том, как обрадуется сладкому подарку маленькая Рада и племяш Янис, уже чувствовал приятный поцелуй маленькой принцессы на своей щеке, как неожиданно услыхал громкий окрик: «Стой на месте. Ещё шаг и стреляю.» Сухо щёлкнул затвор винтовки. Парень стал. «Кто это у нас бродит по лесу?» услышал Миндаус русскую речь и практически ничего не поняв в вопросе. Из-за пушистой, раскидистой сосны вышел уже знакомый русский участковый в форменной одежде и с карабином на перевес. Из кустарника появились ещё два парня с посёлка Лаукува с наганами в руках и красными повязками дружинников. «Аааа сынок кулака с хутора, по-моему, Миндас» проговорил один из парней: «И что ты несёшь?» он без церемонно приподнял тряпицу и заглянул в таз. «Ага, мёд, где взял?». Умный Миндаус сразу сообразил, что с этими людьми спорить не стоит: «Да вот пошёл разорил улик на дереве диких пчёл. Вы же всё у нас забрали с хутора. Вот на одних грибах и сидим. Я пошёл было собирать, а нашёл гнездо, аккуратно его окурил сухой листвой и собрал мёд». «Мёд мы у тебя так же национализируем, всё что есть в этом лесу принадлежит трудовому народу, а ты сын кулака» «Так что же нам кушать не надо?» «Вы своё от жировали, теперь наша власть пришла, а Вас всё равно всех уничтожать надо» рассказал тот же парень с наганом в руке. «Давай сюда таз». Миндаус сам не зная, как с силой ударил тазом с мёдом грабителя по голове. Медовые соты разлетелись в разные стороны и попали на форму участковому. Николай Прокопенко, участковый—уполномоченный немного опешил, но, когда пришёл в себя кинулся на парня с кулаками. Били долго, со знанием своего дела. Один из дружинников бывший батрак, которого с его ленью к работе никто не хотел брать к себе в артели, двадцатилетний Витас Голюбис, бил с ожесточением и удовольствием. Даже участковый Прокопенко заметив это, крикнул: «По—легче, ведь убить то можешь» «Собаке, собачье» ответил изверг. Они погрузили избитое тело юноши в пролётку и повезли в участок, который находился в посёлке Кельме. По дороге в посёлок встретились идущие в новое правление образовавшегося колхоза, молодые девушки. Они—то и принесли на хутор дурную новость.