Трофим, немного выпивший с отцом Саши, задремал в углу их купе, и парень внимательно смотрел в грязное окно, никогда не мытое с наружи, на пробегающие бескрайние поля и посадки. Вагоны шли полупустые. Он мечтал и его мечты сбывались. Санька был рад. Начиналась его самостоятельная взрослая жизнь. Бабушка Лена выглядывала своих мужчин стоя у ворот. В печи на улице под железным навесом уже поспел свежий борщ. Начищенные и вымытые чеснок и лук лежали в маленькой миске ожидая, когда их съедят. Валет весело заскулил и ещё сильнее завилял своим хвостом. «Что, учуял хозяина, бродяга?» обратилась к нему бабушка: «Значит наши рядом». Через какое—то время она уже целовала своего внука. «С приездом, мой внучек, теперь и у нас веселее будет. Обед уже готов, мойтесь и за стол там на улице в виноградной беседке». Саша ел свежий борщ с чесноком, натёртым на шкуринку серого хлеба, макая лук в солянку и прикусывая. Ох и вкусный же бабушка варила борщ! «Ох и худенький ты у меня, как только ты работать будешь? Ведь целый то день помощник только и делает, что кидает лопатой уголь в топку паровоза. Ну ничего, я вот приготовила для тебя подарок, мой внучек. Мы с Трошей купили козу Дуню, а молока она даёт почти 3 литра, жирного и вкусного. Я уже и масла сбила и сметаны немного сделала, и так молоком тебя отпою от твоего шахтёрского питания» она принесла и поставила перед Сашей кувшин с молоком. Молоко чуть припахивало полынью, но налив после борща стакан белой жидкости и выпив его, сразу почувствовал прилив сил. Да, вот это жизнь, когда о тебе такая забота.

Утром они вместе с Трофимом пошли на работу в ДЕПО. Дядя подобрал Саше старые свои вещи для сменки, определил его в учебно—рабочую бригаду и познакомил с их бригадиром старым машинистом Тарасом Поликарповичем Григорьевым, который уже не водил паровозы, а передавал свой богатый опыт молодым работникам своего ДЕПО. Рабфак – это не училище с партами, это практическая и теоретическая подготовка специалистов непосредственно на рабочих местах. Утром бригадир распределял молодых люде по рабочим местам. Каждый день менял эти места. Вот, например, сегодня Саша целый день работал с ремонтниками, меняли на СО колёсные пары, завтра он стоял вторым помощником у своего дяди Трофима и учился у его помощника правилам работы в кабине машиниста, на следующий день разгружали уголь на складе и загружали в паровозы по нормам. Работа давалась молодому пареньку с большим трудом. Приходя домой он умывался приготовленной бабушкой тёплой водой и падал отдыхать. Трофим смеялся над первыми мозолями после лопаты, над тем, как утром Саня с закрытыми глазами садился завтракать. Парень всё терпел молча и первую неделю выдержал с честью. В субботу 21го июня бригадир по окончании смены, подозвал к себе Сашу, который сегодня работал на уборке территории ДЕПО и похвалил. «Я не услышал за эту неделю от тебя ни единого слова вообще. Ты молча приходил, получал наряд и так же молча всё исполнял. В тебе есть что—то наше, рабочее настоящее. Передай бабушке Лене от меня привет» и он не сильно похлопал Сашу по шее. Трофим шёл с племянником домой и улыбался всем встречным. Он не ошибся, с парня выйдет человек.

Первый трудовой выходной 22го июня Саша спал на своей лавке застеленной матрацем. Бабушка не будила его, пусть выспится. Трофим с утра уехал со своей Наташей на рынок в Ворошиловград покупать себе костюм и туфли и шуметь в доме было некому. Назойливы мухи гудели именно около уха или садились на лицо. Саша проснулся. Понежившись в постели, он поднялся и стал делать зарядку. После первой недели труда у него болело кажется всё и сразу, но он был горд вчерашней похвалой своего первого бригадира. В дом вошла бабушка. «О, поднялся, я тебе сейчас молока парного принесу, а потом нажарю яичницу с салом и с огурчиком малосольным» она щебетала над внуком как молодая горлица над своим первым потомством птенцов. Плотно позавтракав и попив молока от вредной Дуняши, не подпускавшей к себе даже погладить никого кроме бабушки, он пошёл пройтись по не знакомому ещё ему посёлку. Их улица Степная смотрела прями на одну из тупиковых ветвей станции. Сюда загоняли маневренные паровозы составы для отстоя или перегона в другое место. Саша шёл по улице и здоровался со всеми, кого встречал на пути. Кто—то отвечал, кто нет, а кто—то с интересом знакомился с новым молодым пареньком с такими красивыми, пышными, огненно—рыжими волосами. На вопрос: «Ты чей будешь?» он гордо отвечал: «Трофима Богданова племянник.» Солнце сияло на чистом небе, тень показывала, что оно находится в самом зените, ни ветерка, ни тучки, только небо, чистое, как слеза новорожденного ребёнка и огромное, жёлтое светило Великого Донбасса. Начиналась жара. Жаворонки, ещё вчера весело щебетавшие где—то в высоте, сейчас были заняты добычей питания для своих прожорливых семейств, растущих не по дням, а по часам. Тополя уже скинули свой пух и теперь стояли, тихо шевеля зелёными листочками, создавая уют и прохладу под своими кронами. Кто—то стучал по наковальне выстукивая косу перед покосом бушевавшей, зелёной, сочной травы степного разнотравья. Ничего не предвещало беды. По дороге Саша дошёл до поселкового магазина «Продукты» у репродуктора, висевшего на нём собралось много народа. Играла странная музыка и вдруг голос Левитана объявил, что сейчас будет сделано важное правительственное заявление. Выступал Молотов. Он объявил, что без объявления войны на нас напала Германия, началась ВОЙНА. Саня бежал домой, чтобы рассказать бабушке о важном сообщении. Где—то там в далёкой Белоруссии и на Западной Украине уже шли ожесточённые бои, гибли люди под бомбами немецких захватчиков, бомбили наши областные центры и даже Севастополь. Саша был сильно напуган этим сообщением, ведь он только начал учиться по любимой специальности, а теперь всё рушится, как карточный домик.