– Эй, – кто-то смеется, – Оля, ты сейчас шлепнешься.

Я всегда думала, что это почти единственное воспоминание из детства связано с Никитой. Но голос… Это был не его голос. И имя. Точно не мое. Или, наоборот, мое изначально?

– Аль, – прервала мой своеобразный транс Ника. – Тебе Никитка ничего странного не приносил в последнее время?

– Ну… – удивилась я и вдруг вспомнила. – Точно! Приволок как-то замызганного игрушечного медведя. У меня создалось четкое ощущение, что он спас его из какого-нибудь бандитского притона. Возможно, его подкидывали в мусорные баки, зашив в пузо прослушку.

– Ты же не выкинула его? – почему-то обеспокоенно спросила Ника.

– Кондратьева? Да, выставила почти сразу.

– Да нет же, медведя, – Нике, судя по всему, было совсем не смешно. – Не выкинула?

– Нет, – сказала я. – Потом погиб Феликс, и я… Как-то забыла о медведе.

– Я не уверена, но думаю, – сказала Ника, о которой я ненадолго забыла, прижимая мобильный щекой к плечу, – эту игрушку тебе подарил тот самый парнишка. «Дядя», к которому ты убегала.

– Эй, волчата… Твою ма… – я сдержала крепкое словцо, когда заехала самым нервом локтя в деревяшку. – Ваша мама пришла, и кое-что принесла…

Втиснуться в щель между досок заколоченного окна всякий раз у меня не обходилось без членовредительства. Но поиск истины требует жертв. Иногда этот поиск приводит в старый районный дом культуры, заколоченный с видом на реставрацию.

Его закрыли года два назад, обещали обновленный дворец через полгода, но что-то там случилось с подрядчиками, и памятник архитектуры начала прошлого века теперь с каждым месяцем становился все больше похожим на античные руины. Жалко было купеческий особняк, долгие годы служивший пристанищем прикладных кружков и народных песен с танцами. Я не люблю самодеятельность и кич, но все-таки столько жителей города находило здесь отдушину от трудовых будней…

Наверное, это место все-таки было свято, потому как, несмотря ни на что, не пустовало. Вскоре после закрытия, в доме обнаружилась подпольная движуха. Пустынные комнаты облюбовала стайка мальчишек с ближайшей округи. Их гоняли какое-то время, потом махнули рукой. Полгода назад уволили и сторожа за недостатком средств в городской казне, и в его лице пал последний бастион на пути посиделок в заброшке.

Они называли себя «стаей», а пустующий дом культуры – логовом. «Охотой» у них были попытки заработать или выпросить денег, которые тратили на всякую важную, с их точки зрения, ерунду. Для воровства или грабежа они пока оставались слишком домашними, и моей задачей было вовремя пресечь движения к черте, из-за которой сложно вернуться.

Стая подобралась зубастая и вечно голодная. Второе обстоятельство не в последнюю очередь позволило мне приблизиться к волчатам достаточно близко. Если не можешь предотвратить безобразие, возглавь его – истина на все случаи жизни. Я потихоньку приучала стаю к себе. Пока ничем особо криминальным они не занимались, разве что курили в пустом помещении, или стреляли по воробьям из игровых пневматов. Последнее я не видела, но сильно подозревала. Так что пока привлекать их было не за что, домашних любителей приключений, уставших от компьютеров и желающих хоть немного тайны.

Сначала при моем появлении волчата разбегались в разные стороны, но я действовала по старинной методике приручения любого живого существа. Лаской. Конфетами и печеньем. Это было абсолютно непедагогично, но позволяло держать под контролем их игру. Департамент детского счастья нашего города давал мне мандат на подобные действия. Цель оправдывает средства, не настаиваю, что это официальный девиз, но в нашем отделении подспудно все знали: если инспектора поймают на чем-то подобном, то в Департаменте сделают вид, что не заметили.