– А угроза жизни? – предположила я.

– Тебе угрожали?

Я подумала:

– Нет.

– Ты кого-то на учет ставила в последнее время? Наверное, один из твоих подопечных трудных подростков выследил тебя и отомстил таким образом.

Он так и сказал «подопечных трудных подростков».

Я пожала плечами. Естественно, что среди моих подопечных есть персонажи с издерганной психикой.

– В общем, иди домой и выпей какого-нибудь успокаивающего.

– Спасибо тебе. А чего Кондратьев сам не приехал?

– Ума не приложу. Он в управлении сейчас чаи гоняет. Вы не поссорились?

– Вроде, нет, – я пожала плечами.

И в самом деле. Чего Никита сам не приехал успокаивать меня?

– Ну, ну, – Тапин откланялся, скорчив рожу «не мое дело, разбирайтесь сами».

Остаток вечера я провела за очень неприятным занятием: составляла список подозреваемых. Просмотрела файлы тех, кого я отправляла в колонию для несовершеннолетних. За последние пять лет получилось три человека. Но один из них три года назад снова отправился уже во взрослую тюрьму, другой еще не вышел, а семья последнего уехала из города в столицу прошлой осенью. Из тех же, что стояли у меня на учете, сотворить такое не мог никто и в то же время кто угодно.

Затем, на всякий случай, перебрала всех соседей и коллег по работе, но ничего прояснить не смогла.

Недоброжелатель оставался за пеленой плотного тумана.

Странно, что Фил не перевел свой офис в какой-нибудь престижный бизнес-центр. Поближе к центру города, там, где вывески кричат едкой неоновой рекламой на огромных билбордах. Основанная еще его дедом контора, как и прежде, ютилась на окраине в бывшем заводском здании грязно-белого цвета. Так как столовая давно почившего в бозе предприятия еще почему-то продолжала работать, в коридоре несло подкопченными сосисками и свежеиспеченными булочками.

Живой, надо сказать, такой запах. Бодрит.

Я нашла нужный кабинет и постучала.

Антона, исполнительного директора предприятия Фила, я не видела уже тысячу лет. Вернее, мы вообще встречались всего пару раз в жизни, и я почти его не помнила. И с нескрываемым удивлением уставилась на абсолютно незнакомого человека – невысокого, крепко сбитого, начинающего лысеть. На лбу – глубокие поперечные морщины, вялый, уже впадающий рот, под глазами сине-желтые тени. Прекрасный костюм и дорогущие часы не исправляли ситуацию.

Как так? Он же ровесник моего бывшего мужа, а словно… лет на двадцать старше! Управляющий Фила выглядел изрядно потрепанным жизнью.

Наверняка Антон появлялся на похоронах Феликса, только я все как-то очень смутно помню. Не нужно было пить Никины травки для спокойствия. От некоторых их них пьянеешь сильнее, чем от спиртного. Так что похороны прошли как в тумане. Очень густом тумане.

А каким Антон был десять лет назад?

Черт! Слишком уж пристально я его разглядывала. Это явно переходило все нормы приличия.

В голосе Антона прозвучало искреннее восхищение:

– Алена, Бог мой… Ты все такая же красавица! Будто и не было десяти лет…

– Скажешь тоже…

Как только он заговорил, напряжение ушло. Голос у Антона был мягкий, обволакивающий. Я вспомнила, что Феликс особенно ценил в Антоне прекрасного переговорщика: «У него просто магическая способность уговорить даже черта лысого поставить свечу в храме во славу Господа».

– Мои соболезнования, – вспомнил Антон. – Я хотел подойти на похоронах, но не знал, насколько это будет удобно…

Да уж. Там наверняка все испытывали неловкость. Действующая жена исчезла, а соболезновать бывшей…

– Да чего уж там, – пробормотала я. – Ты верно сказал – десять лет.