Вода обрастала белой пеной, Павел лежал затылком на бортике ванной, периодически поднимая голову, чтобы сделать глоток вина, и строил планы на ближайшие две недели. Планы были вкуснее вкусного.

Ну и что, что Клеопатра. Вот Клеопатр у него еще точно не было. Вот то, что археолог – это, конечно, добавляло сложности. С другой стороны, дам-археологов у него тоже до сей поры не было. Непорядок. Надо срочно исправлять. Опять же, если девушка археолог, она, наверное, любит… углубляться. Когда глубоко. Чтобы добраться до нужного… как это она сказала – культурного слоя.

Ну что ж, дня три им, наверное, хватит, чтобы обнюхаться и добраться до нужного культурного слоя. А там можно переходить к более… глубокому… и непосредственному общению.

Паша усмехнулся, задержал дыхание и с головой ушел в ароматную пену.

А когда вынырнул, отфыркиваясь, услышал, что хлопнула дверь. А вот и его грандиозные планы явились.

***

Клео быстрыми движениями скинула с ног опостылевшие за день ботинки, перекинула через плечо взятое с веревки на улице полотенце и, предвкушая сначала прохладный душ, чтобы смыть с себя пыль и трудовой пот, а потом теплую ванну – чтобы снять напряжение с натруженных рук и ног, потянула на себя дверь ванной.

Твою мать…

– Представляешь, шпингалет сломался.

Клео молча смотрела на человека, произнесшего эти слова. В облаке белоснежной пены, манерно покачивая пальцами бокал на тонкой ножке, в ванне возлежал ее сосед. Чертово рыжее недоразумение, занявшее ванну, о которой Клео так мечтала!

А он отсалютовал ей бокалом, сделал глоток и вежливым тоном поинтересовался:

– Как прошел день?

– В мечтах о ванне, – буркнула Клео.

Павел выгнул идеальную темно-рыжую бровь. Брови у него гораздо темнее волос – вдруг заметила Клео.

– О. Предлагаешь мне уступить тебе место?

Никакого достойного саркастического ответа у Клео не нашлось, и она ответила честно. И немного жалобно.

– Не предлагаю. Прошу. Если тебя не затруднит. Я так мечтала, как приму ванну, когда вернусь.

После паузы он кивнул.

– Хорошо. На двоих тут все равно места нет. Точнее, только для двоих место и есть, а вот на воду уже не остается, – Клео нахмурилась, а он, как ни в чем ни бывало, продолжил: – Вино тебе оставить?

– Нет.

– Как скажешь.

В один долгий глоток он опустошил бокал, опустил его на пол. И встал. Вот просто взял и встал.

Из ванны. Голый!

Нет, пена, от которой отчетливо пахло ванилью, прикрывало многое. В том числе и пах. Но надо же было до такого додуматься – вставать из ванны голым при посторонних!

Но Клео почему-то не могла сдвинуться с места.

– Ой, – Павел опустил взгляд, словно бы только что заметив, что не совсем одет. – Извини.

И медленно и вальяжно повернулся спиной. Это, конечно, в корне поменяло картину! Потому что обильная пена плотно прикрывала пах спереди. А вот сзади две аппетитные мужские ягодицы выглядывали из пены, как две идеальные слегка перламутровые от пены полусферы.

Здесь должен был прозвучать со стороны Клео какой-то убойный по язвительности, очень меткий комментарий. Но он где-то заблудился или потерялся.

– Подай мне полотенце, пожалуйста.

Клео некоторое время молча смотрела на протянутую в сторону и немного назад мужскую руку. А потом повернулась, сдернула с крючка полотенце, шлёпнула его об эту руку и резко вышла из ванной.

***

В ванной до сих пор пахло ванилью. К чести Павла Тихого он убрал за собой – и свои вещи, и бокал из-под вина, и даже саму ванну ополоснул от остатков пены.

Намыливаясь под душем, Клео делала себе наставление на тему того, что теперь и впредь надо не забывать учитывать тот факт, что она живет не одна. Что на ближайшее время – интересно, на какое? Надо будет спросить у Павла, на сколько он приехал в отпуск – так вот, на ближайшую неделю как минимум надо будет вспомнить навыки совместного проживания. Жила же она в студенчестве в одной палатке на двоих. Тут, правда, не палатка, да и вместо соседки – сосед, но сути это не меняет.