«Что они делают вместе?!— настороженно прищурилась я.— Неужели она нашла способ отомстить мне через брата?»

От грозящих неприятностей зазвенело в груди. Громко вздохнув, я оглянулась на Чин Ли. Тот перевел на меня потухшие глаза и, вяло кивнув на прощание, ушел внутрь лавки. Он все еще влюблен в нее.

Я снова повернулась в сторону Игната и Джады. Они остановились под деревом. Он не отводил от нее глаз и, склонив голову набок, что-то говорил. А она вежливо улыбалась и кивала.

На сговор это не похоже. Показывать публично свои симпатии осуждалось кодексом, поэтому распознать, какого рода отношения связывали двоих, не всегда удавалось. Я прижалась плечом к стене лавки и замерла, сосредоточенно наблюдая за ними. Несмотря на то, что они соблюдали положенную дистанцию, я заметила явный интерес Игната к Джаде: едва уловимый наклон головы, движения плеч, рук, ужимки… Я знаю брата.

Немного постояв под деревом, они прогулочным шагом пошли в сторону парка. Я подобралась и тенью проследила за парой. Но ничего провокационного не увидела. Они просто общались.

Сомневаюсь, что со стороны Джады к Игнату может быть что-то серьезное. Девушки из среднего сословия не вешаются на человеческих парней, если те не симпатичнее столба. А мой брат вовсе не красавец, весь в отца: с бесцветными узкими глазами, русый не русый, с жидкими волосами и уже проявляющимися залысинами на лбу. Слишком острые скулы и подбородок. Был бы рыжим — без слез не взглянуть. Хоть зубы ровные. Но высокий и крепкий, что всегда было для меня угнетающим обстоятельством.

Все бы ничего, но их знакомство могло обернуться против меня. Из-за Кьени Джада могла натравить на меня Игната, сказать, что я веду себя непристойно, связавшись с одним из однокурсников, или он мог узнать о моих успехах в колледже, ведь теперь никто не присылал отчеты об учебе детей родителям. Никто не будет разбираться в справедливости обвинений… Но предпринимать что-либо без ясного понимания ситуации не стала — приняла решение выдержать паузу, даже если последуют удары противника, иначе спешка погубит надежду на победу, и в итоге будет проиграно сразу два боя.

Я стала просто наблюдать и собирать информацию. Но от плана позаниматься микробиологией с Ходоро я на всякий случай отказалась, сославшись, что буду занята семейными делами. Только поэтому решила напрямую обратиться за консультацией к Полу Адриано, которого видела своим будущим наставником.

Адриано не только не оправдал моих надежд, но и разозлил. Он отказался консультировать и даже не дал намека на тему. Серьезный голос в коммуникатор произнес только одно:

— Саша, если ты до сих пор не знаешь, какую выбрать тему для научного исследования, то, вероятно, у меня сложилось ошибочное мнение на твой счет.

«Он сам предлагал помощь тогда, на террасе! Смотрел так тепло… Он что — играл со мной?! Красота… ум… воля — что это был за бред?!»

Я не ожидала такого равнодушия и разочарования во мне. Это задело гордость и подстегнуло к кардинальным решениям. Я дала себе четкую установку, что за день до выбора наставника буду знать не только тему, но и подготовлю тезисы к ее разработке. А Пол Адриано еще пожалеет, что первый не предложил себя в наставники!

17. 15

Новый курс начался с новых предметов, сложнее, чем предыдущие. К некоторым я испытывала жуткое сопротивление, и ничего не усваивалось. Пришлось пересмотреть свой режим: теперь программированием я занималась по ночам, а все свободное время посвящала микробиологии.

Было трудно, но я выдерживала нагрузку, несмотря на то, что и работа с Джоном становилась все сложнее. После того как Сара родила дочь и отошла от серьезных заказов, от Тадеско Дворжака все чаще поступали задачи, которым приходилось уделять много времени и ресурсов. Многое менялось в системе безопасности хомони, иногда я не успевала за их обновлениями. Приходилось разбираться всю ночь, а на утро идти на лабораторное занятие и на препарировании трупов не перепутать правую почку с левой. И если ночь пролетала быстро, то одно лабораторное занятие длилось вечность. В такие дни я понимала, что все-таки ненавижу свою специальность. Но приходил новый день, я наступала себе на горло и снова пробивалась вперед.