И хрен кто меня остановит! 

Она и не сопротивляется, держится за мои плечи, тихо стонет в губы, дышит через раз, растерянно льнет всем телом… 

Охереть… Вот это приз! Да я ради такого готов хоть каждый день бутылки крутить!

Не контролирую себя, жму сильнее, дыхания не хватает, жар ее кожи сносит с ног…

Тут неожиданно все прекращается. 

На нас падает оглушительная тишина. Оказывается, все это время звучала музыка, тот бит, под который я катал бутылки. И сейчас он завершился. 
Я останавливаюсь, отрываюсь от Светы, смотрю ей в глаза. Зеленые, как море. И такие же безумные сейчас. Мутные. 

Она неуверенно шевелится, потом тихо  скользит по моему телу, опускаясь на пол и все еще держась за шею. Я тоже не могу расцепить ладони у нее на талии. Не хочу расцеплять. Отпускать не хочу. 

Так мы и стоим, посреди молчащей толпы, смотрим друг на друга. И, кажется, даже дышим в унисон. 

А еще кажется, что длится это, хрен знает, сколько. Долго. Вечность длится. 

И только я собираюсь что-то сказать, не знаю, что, впервые слов нет, как на нас падает грохот аплодисментов, улюлюканий и криков. 
Чуть с ног не сшибает лавиной. 
Парни ломятся ко мне, с восхищениями:

- Красавчик!                                                                                                           

- Нихера себе!                                                                                                            

- Вот это да!                                                                                                                        

Девчонки кидаются на шею и через одну норовят повторить Светочкин поцелуй. 

Я отвечаю на рукопожатия, мягко уворачиваюсь от липких чужих губ, и все это время смотрю, как Свету уводит в сторону тот мажор, с которым она пришла сюда. 

Нас с ней словно разносит стихия. 

Вот только взгляды не размыкает. 

6. Разговор наедине

- Скучно стало, Рыжая? – нарушаю я тишину дворика, - или меня ждешь? 

- Размечтался, - Светочка демонстративно прикуривает, всем своим видом показывая, что вообще никого не ждет, а сюда подымить вышла. 

Ага. Все остальные-то тоже так делают. То-то весь дом куревом пропах.

Я подхожу, забираю у нее сигарету из пальцев и тушу. 

- Эй, - Света возмущенно смотрит, но попыток достать новую не делает. Хорошо. Понятливая. 

- Терпеть не могу целовать курящих баб, - тихо и проникновенно делюсь я своими предпочтениями, - все равно, что пепельницу облизывать. 

- Да пошел ты! – шипит она, - думаешь, один раз перепало, так все…

- Два, - спокойно прерываю ее, делая незаметное движение. Ближе. 

В этом небольшом дворике мы одни. Вся тусня в зоне барбекю и бассейна. А здесь, похоже, курилка для прислуги, маленький пятачок, огороженный кустарниками. 

Фиг обнаружишь, если специально не искать. Как я , например. 

- Чего? – непонимающе смотрит на меня рыжая помеха моим планам. 

- Два раза, говорю, перепало, - невозмутимо поясняю, не отрывая от нее взгляда. 

В полутьме Светочка выглядит потусторонне. Ведьмочкой зеленоглазой, с растрепанными кудрями и фарфорово-бледной кожей. Вкусно смотрится. Попробовать хочется. 

И я себя специально торможу, хотя, в принципе, уже знаю, чем завершится сегодняшний вечер. И как пройдет сегодняшняя ночь. После нашего бешеного поцелуя понятно все сразу.

И я более чем уверен, что Света тоже все понимает. И что не просто так она избавилась от своего мажора и вышла сюда. Где никто нам не помешает. 

Сделала первый шаг, успев даже раньше меня. 

Я еще только отслеживал ее взглядом в толпе, отвлекаясь на бесконечные поздравления и повисания на шее. И прикидывал, как решить вопрос.