- Тебе полезно посидеть на диете, - язвлю, оглядывая маленькую хрупкую фигурку.

Нет, ей диеты точно не нужны, наоборот, подкормить надо бы, а я ее еще стирать заставляю. А ведь она права, я сам виноват. Просто все знают, какой я резкий и сами разбегаются, а она только приехала. Из Вероны.

- А тебе бы не мешало подумать об окружающих, - фыркает и разворачивается на выход, только рыжая лохматая коса взлетает.

С минуту стою, раздумываю. Она совсем другая. Любая девчонка в школе с радостью бы сграбастала мою одежду, чтобы постирать. Мне никогда никто не возражал, не ставил на место, наоборот, лебезили передо мной, надеясь на отношения.

В кабинете физики я появляюсь, когда звенит звонок, учитель лишь мельком смотрит и снова утыкается в журнал класса.

- Даниэла Дроздова здесь? – меланхолично спрашивает Михаил Андреевич, оглядывая класс поверх очков.

- Да, - поднимается с места итальянка, глядя прямо перед собой.

- Чудненько, прибавление в классе. Ты, милочка из Италии? Хорошо, значит русские темы по физике не проходила. Но не думаю, что занятия слишком отличаются от русских, думаю ты со временем поймешь, - бормочет физик, задавая вопросы и сам же на них отвечая. – Так, а почему такая малышка размещается на задней парте? Ты же ничего оттуда не увидишь. Ну-ка, Веденин поменяйся с новенькой.

Капец, теперь мы с бунтаркой сидим рядом, через проход. Я ее яркий цвет вижу даже периферийным зрением, будто сбоку костер полыхает, отвлекая внимание. Хорошо хоть новых тем пока нет, вспоминаем пройденное в десятом классе. Девчонка не шевелится весь урок, сидит полусогнувшись, прижав к животу рюкзачок, бледная и будто испуганная. Меня это нервирует почему-то, может у нее от голода живот свело? Может она больная и ей надо вовремя есть, а я не дал пообедать. А вдруг она сейчас в обморок плюхнется?

- Что ты на нее пялишься? – дергает за руку Лиза, она считает себя моей девушкой, самая красивая в классе. Только я ее не считаю ею, просто сижу за одной партой.

- Тебе-то чего? – огрызаюсь, переживая все больше.

У меня бабушка диабетик, если не поест вовремя, то сознание теряет. Черт! Смотрю на часы на стене, до конца урока еще пятнадцать минут, так что, это уже не прогул будет, если уйдем.

- Михаил… это… Андреич, можно выйти? – отпрашиваюсь, и не дожидаясь разрешения подхватываю свой рюкзак, резко поднимаясь, закидываю его на плечо.

Даниэла смотрит на меня, задрав голову, и когда я хватаю ее за руку, рывком стаскивая со стула, тащу на выход, коротко вскрикивает.

- Шмелев! – слышу голос физика, пересекая холл второго этажа, оборачиваюсь. – Ты куда новенькую потащил?

- У нее живот болит, Михаил Андреич, к врачихе надо, а она дорогу не знает.

- А… тогда первый параграф учить. Обоих касается.

- Хорошо, выучим.

На лестнице итальянка начинает сопротивляться, пытаясь вырвать свою руку из моей, но не на того напала. Выхватываю из ее второй руки рюкзак, закидывая его на плечо к своему.

- Страйкер… - пищит, упираясь и цепляясь за перила, - отпусти! Ты куда меня тащишь?

- В столовую. Раз я виноват, то с меня обед. У тебя живот болит? Может к врачихе отвести?

- Ничего у меня не болит.

- А чего тогда рюкзак весь урок к животу прижимаешь? Бледная вон…

- Я всегда бледная, у рыжих почти всегда белая кожа. А рюкзак… - она опускает взгляд, будто стыдно признаться в чем-то, но я уже и сам слышу, понимая, в чем дело.

Да у нее в животе урчит от голода. Значит мы на правильном пути.

- Под ноги смотри, - предупреждаю девчонку и продолжаю спускаться по лестнице, таща ее за руку.