– Орать бесполезно, – шептал он сдавленно, почти со всхлипом. – Мать все предусмотрела. Тебе никто не поверит. К тому же работы лишишься. Уважения. Такую рекомендацию даст, что останешься с клеймом на всю жизнь. А так будешь моей женой. Заживем нормально. Ну-ка не упрямься, раздвинь ножки…
Зажить нормально у них не получилось…
Глава 4
– Горько!!! Горько!!! Горько!!!
Эти скандирования на пышном праздновании дня их бракосочетания ничего, кроме скорби, у Настены в душе не вызывали. Желание разрыдаться и убежать куда-нибудь, где нет этой надсадно орущей толпы, мгновенно подавлялось подозрительным прищуром глубоко посаженных глаз свекрови.
– Только попробуй выкинуть что-нибудь, стервозина, – шептала та, склонившись к ее уху, и елейно улыбалась при этом гостям. – Придушу на месте! Сиди и доигрывай до конца, а там посмотрим, что с тобой делать…
Настя испуганно моргала длинными ресницами и молчала. Устраивать публичные скандалы было не в ее правилах. Да к тому же трепыхаться нужно было раньше, а не сейчас, когда безымянный палец правой руки уже плотно охвачен золотым кольцом. Нужно было бы, да возможно ли…
После того памятного вечера, когда мать и сын ворвались в ставшую ее собственностью квартиру покойной тетки и устроили там скандал с последующим изнасилованием, Настя почти месяц ни с кем не разговаривала. Ушлая Маргарита Николаевна выхлопотала ей отпуск, якобы для подготовки к намечающейся свадьбе, и буквально посадила под замок. Затем, когда Настя наотрез отказалась идти в ЗАГС подавать заявление, нашлепала ее по щекам и, завладев ее паспортом, удалилась из квартиры.
– Все в порядке, милочка, – скалилась она потом целых три недели. – Заведующая ЗАГСом – моя давняя подруга, так что твоего присутствия, возможно, не понадобится даже на твоей свадьбе…
Но тут, к вящему удивлению мамаши, взбунтовался сынок, возжелавший блеснуть перед толпой зевак, ведя под руку красавицу невесту.
– Хочу свадьбу! – твердил он монотонно, теребя в подрагивающих руках кухонное полотенце, которым до этого вытирал тарелки. – Хочу, чтобы все, как у людей. И чтобы Настька была в белом платье и фате.
– И охота тебе тратиться на эту гадину? – ревниво прищурилась мать. – Она же твоего ногтя не стоит! Ах, если бы не ее жилье, разве стала бы я затевать подобное!!!
Кстати, о жилье. Новоиспеченные родственники поселились на жилплощади Настены задолго до того, как стали таковыми. Вещей с собой практически никаких не привезли, из чего девушка сделала вывод, что они ими и обременены особенно не были.
Маргарита Николаевна тут же заняла спальню покойных супругов, а детей расселила по разным комнатам.
– Успеешь еще насладиться ее титьками! – почти брезгливо молвила она в ответ на нытье сыночка. – Пусть все приличия будут соблюдены…
О последних она имела весьма и весьма смутные представления, но тем не менее за эту небольшую, но все же отсрочку Настя была ей отчасти благодарна. Выносить ласки шумно сопящего во время соития Андрея было равносильно прыжку в кишащий жабами бассейн…
День свадьбы между тем приближался. По квартире сновали какие-то шумные люди, голосящие о килограммах мяса, требующихся на определенное количество персон, о бутылках шампанского и фужерах, которые было необходимо взять напрокат. И много еще всякой предпраздничной суеты, в которой Настя наотрез отказалась принимать участие.
Лишь один-единственный раз ее потухший взгляд обрел некую осмысленность. Это случилось, когда в квартиру величественно вплыла Нинка Калачева. В дорогущем льняном костюме от кутюр, царица ферм и конюшен мгновенно дала прочувствовать присутствующим, кто на этой свадьбе главный.