– Михаил. – Он протянул Марте руку.

Она пожала ее:

– Марта.

– Хочешь есть, Марта?

– Не откажусь.

Михаил, ухмыльнувшись, направился к ларьку, где готовилась еда. Марта отлично понимала, что вся эта история парадоксальным образом добавляет ему веры в себя. Она не знала, почему мужчинам, для того чтобы в себя поверить, нужно непременно повесить на шею кого-то неспособного к самостоятельной жизни, но, на ее взгляд, глупо было этим не воспользоваться. Она уселась за пластиковый стол и закурила последнюю “Мальборо”. Через пару минут Михаил принес два стаканчика с кофе.

Кофе, нужно сказать, оказался вполне терпимый.

– Ты же раньше не ездила на мотоцикле, – словно пытаясь подловить Марту, заметил Михаил.

Она вздохнула.

– Ездила. Просто очень давно.

Он улыбнулся. Его доброжелательное недоверие походило на пресное тесто для пирога по рецепту “кризис среднего возраста”, и он будто приглашал ее всыпать специй.

– Вообще-то мне очень нравятся мотоциклы, – сообщила Марта. – Всегда хотела научиться водить. Это очень сложно?

– Да нет. – Он вынул из кармана пачку “Кэмел” и тоже закурил.

Некоторое время они молчали.

Из ларька выбралась внушительной комплекции, но угодливая в жестах тетка с подносом и заспешила к ним.

– Шашлычок! – объявила она, ловко снимая с подноса пластиковые тарелки. – Салатик! Хлебушек! Пожалуйста!

– Спасибо, – сказала Марта.

Михаил смотрел, как она ест. Когда с шашлыком было покончено, он поделился мыслью, что, по его наблюдениям, женщины едят так же, как занимаются сексом. Это соображение Марта за свою жизнь слышала раз пятьдесят. С ее точки зрения, оно совершенно ничего не сообщало о женщинах, зато очень многое – о мужчинах, не стыдящихся выдавать такое.

Марта хихикнула, а про себя заключила, что сегодня вечером будут мотель, выпивка, а потом Михаил постарается с ней переспать, причем так, чтобы все выглядело внезапным и непредсказуемым, как солнечный удар.

– Сколько тебе лет? – поинтересовался на всякий случай Михаил. – Только не ври, ладно?

– Семнадцать, – сказала Марта, – а тебе?

– Мне тридцать шесть.

– Куда ты едешь?

– Туда же, куда и ты.

– Ты не работаешь? Почему ты посреди недели едешь в Архангельск?

– Так вышло. – Он выдохнул дым и затушил окурок в стеклянной пепельнице.

Марта улыбнулась как можно приветливее и спросила:

– А можно мне еще мороженое?..

В интернате “Полигистор”, как мы с вами знаем, не особенно контролировали учащихся выпускного класса. Девочки и мальчики жили в отдельном корпусе, в комнатах по двое, мальчики – на первом этаже, девочки – на втором. Решеток на окнах, конечно, не было. Директор “Полигистора” построил на этом факте убедительную самозащиту с апелляцией к правам человека. “Мы не тюрьма и не колония для малолетних! – заявлял он впоследствии. – Мы – закрытая частная школа с высоким рейтингом!” Дальше он очень нудно расписывал достижения выпускников “Полигистора” в процентах.

Его оправдания выглядели более чем бледно на фоне Любы Красиловой, чье спонтанное (у нее украли сарафан!) сообщение о пропаже Марты чумной бациллой распространялось по социальным сетям.

Пропал ребенок!

Пропала девочка! Район Ярославки, кто видел – отзовитесь!

К полудню с директором “Полигистора” связалась взбудораженная женщина, представлявшая поисковый отряд. Она заверила директора, что отряд в составе двенадцати человек готов выехать на помощь. Директор поблагодарил женщину за отзывчивость, хотел сказать, что полиция уже в интернате, что он никак не может дозвониться до законного представителя Марты, но женщина не дала ему пикнуть, решительно перейдя в наступление.