– Откуда взялись англичане? – Евграфов сузил глаза, смотрел подозрительно, недоверчиво, но вот уже в зрачках зародился первый, блеклый пока, сумасшедший проблеск. – Кто с ними работал?

– Я. – Костя выдержал зондирующий взгляд босса, глаз не отвел. – Вы же знаете отношение Шопова и Паукова к проблеме, так ведь?

– Знаю.

– Я не хотел им говорить, действовал самостоятельно. Могу подробно в деталях изложить схему работы, вот только… – Костя замялся.

– Что – только?! Говори! Ну?!

У Евграфова мелко дрожали руки. Так было всегда, когда разговор прямо или косвенно затрагивал болезненную для него тему.

– Через три часа человек, с которым я пытался договориться, в срочном порядке улетает в Лондон. У него что-то там случилось, я не в курсе. Ночью он позвонил мне и назвал сумму… За описание технологических секретов… – Костя хотел произнести цифру «миллион», но в последнюю секунду передумал. Наглеть так наглеть! – Три миллиона американских долларов. Наличными. Как вы сами понимаете, это может быть и полным блефом. Он наотрез отказался показать материалы нашим экспертам. Только при условии, что я лично привезу деньги… Как он их собирается декларировать, понятия не имею, подозреваю…

– Неважно! Что он дает в обмен на три миллиона?

– Дискету с подробнейшим описанием всего процесса. Отпадет надобность самостоятельно изобретать велосипед.

– А ты уверен, что это не ловушка? Привезешь деньги, а тебя шлепнут. Продумывал такой вариант?

– Продумывал. Не похоже на ловушку. Я ведь на англичанина вышел самостоятельно, без подставки – всего лишь удачная работа с официальными источниками информации. Сейчас в Москве проходит симпозиум биохимиков, и я…

– Ясно! Ты его прокачал? Адрес в Лондоне, фотография, пальчики?

– Да. Личность известная, профессор университета. На афериста не похож, хотя все его требования, сами понимаете…

– Понимаю! Вот чего… – Евграфов задумался, сильно сморщил лоб, сжал кулаки. – Вот чего… Очень похоже, сынок, что твой англичанин пытается тебя вульгарно кинуть… С другой стороны, я никогда себе не прощу, если вдруг… если вдруг выяснится, что и правда была возможность… Ты сказал ему, кто ты и почему интересуешься этим?!

– Нет.

– Молодец!.. Вот чего… Дам я тебе три «лимона»… Прямо сейчас… В конце концов, деньги не такие уж великие, на три коттеджа под Москвой и то не хватит. Думается мне, что ты с ними не сбежишь, ни к чему тебе вроде бежать, так ведь? Если даже Мышонок твой обосрется, я же тебя не съем, ты честно предупредил, что наука вполне может подкачать… Так ведь? Да и перспективы у тебя под моей «крышей» тянут поболе трех «лимонов»…

Еще некоторое время Евграфов вслух сам себе объяснял, почему Костя не кинет его на три миллиона долларов. Он, несчастный, не знал самого главного: если его дражайшая половина выйдет из комы и заговорит (ведь не только проектом клонирования ограничился любящий муж, ежечасно с больной работали самые лучшие медики), то Константин Поваров моментально отправится в тюрьму. Причем тюрьма – это еще наилучший вариант…

– Разрешите войти? – В кабинет робко заглянул секретарь Вова. – Я вам, Вадим Борисович, домой звонил. Кухарка сказала, вы не ночевали, вот я и решил пораньше…

– Вова, найдешь в темпе налички на три «лимона» в долларах? – перебил его Евграфов.

– В каком темпе, осмелюсь уточнить?

– За десять минут.

– Тогда если только в наш резерв залезть…

– Залезай!.. А ты, Костя, звони своему англичанину… или что?

– Мы уже договорились. Я либо жду его на подъезде к Шереметьеву, либо меня нет.

– Охрану выделить? Или, может быть, «хвост» пустить?