Пузырь лилового пламени опал, ушел в землю, и двое молодых мужчин рванули следом за беглецами. Прозвучали шаги, и наступила тишина, неожиданно острая после только что царившего тут бедлама.

Издалека донеслось заливистое тявканье и испуганный старушечий голос:

– Ой, что же творится-то на этом свете, господи ты боже мой? Везде бандиты, мафия! Пойдем отсюда, Боня, быстрее!

– И мы пойдем, – сказал невысокий и седой, с военной выправкой мужчина в коричневых брюках и джинсовой куртке – один из двоих, оставшихся у машины. – Нечего смущать добрых обывателей не предназначенными для них зрелищами. Только поможем кое-кому. Да, Лена?

Стоявшая рядом с ним девушка тряхнула вьющимися рыжими волосами и подошла к Олегу. Когда опустилась на колени, он увидел огромные голубые глаза, насмешливые и вместе с тем серьезные, веснушки на носу, и две руки легли ему на плечи.

Только в этот момент он понял, что сильно замерз, несмотря на теплый летний вечер.

– Давай, дружок, – мягко сказала девушка, и Олега словно пронзил электрический разряд, болезненный и приятный одновременно. В мышцы вернулась жизнь, вновь забилось сердце. – Сам встанешь или помочь?

– Сам. – Губы слушались с трудом, и говорить было тяжело, но он сумел подняться и доковылять до машины.

Открыл дверцу и почти упал на сиденье. Через миг седой оказался за рулем, и «шестерка» стартовала с ускорением, достойным болида «Формулы-1». Промелькнула инфекционная больница, поворот на Лядова. Когда выехали на Ильинскую улицу, колеса прогромыхали по трамвайным рельсам. Промчались мимо пятачка, который горожане называли «Пять углов», и свернули налево, во двор, окруженный старинными одноэтажными домами.

Тут седой Шумахер заглушил мотор, повернулся и посмотрел на Олега с симпатией.

– Ну, молодой человек, – сказал он с улыбкой, – позвольте представиться. Меня зовут Аристарх Сергеевич, а мою очаровательную спутницу, как вы могли слышать, – Елена. – Рыженькая девушка тоже повернулась и помахала рукой. – А теперь удовлетворите наше любопытство. Скажите, как вы умудрились настолько сильно насолить нашим «серым» друзьям?

Манерой говорить седой напомнил Димку, и сердце Олега болезненно сжалось, но только на мгновение.

– Олег, – сказал он. – А вы что, тоже их видите? Ну, в смысле, как я, с рогами?

Аристарх Сергеевич и Лена переглянулись, и мужчина, покачав головой, произнес:

– Интересненько. Похоже, что сегодня кое-кому предстоит узнать много нового.

Михаил Петрович Игнатьев прослужил в участковых почти двадцать лет и дослужился до капитана. Повидал он за эти годы всякого – пьяниц всех сортов, мошенников, проституток, оргии «золотой молодежи», борьбу с прогулами при Андропове, с пьянством при Горбачеве, засилье бандитов после Перестройки.

Нельзя сказать, что он достиг на своем посту особых успехов, но фатальных провалов и глупостей тоже не совершил. Иногда «брал на лапу», но немного и только от проверенных людей, одни дела решал, другие притормаживал и благодаря этому жил в общем-то неплохо.

За проведенное в мундире время Михаил Петрович выработал нечто вроде персональной философии. Сам он ее никогда таким образом не называл, а именовал просто здравым смыслом. Сводился этот здравый смысл к нескольким простым положениям: люди в большинстве своем глупы; люди не видят и не слышат того, что творится у них под носом, зато видят то, чего на самом деле не существует; больше всего на свете люди любят, когда их слушают и обещают помочь.

И сегодня он в очередной раз убедился, что эти принципы работают всегда и везде.