«Так что надо как можно быстрей и эти детали выяснить, – делал он себе наметки будущего. – Только у кого? И как?»

Попутно радовался, что потребовал заранее не приставать с лишними вопросами. Ну и вовремя вспомнил, что главное – это загрузить подчиненных работой поверх голов. Тогда им станет не до праздных вопросов.

– Немедленно проверьте комплектность наших доспехов! Все вычистить! Оружие в особенности! А я пойду гляну, что там снаружи творится.

Он направился к двери, как вдруг вспомнил о двух вещах: надо взять оружие и, второе, выяснить, что тут с платежной системой.

– Что у нас с деньгами? – Слово такое было, значит, что-то ответят. Но парни уже в сотый раз за сегодня надулись и выглядели обиженными. – Чего молчим? Конкретней нельзя?

Более непосредственный Ольгерд высказался в сердцах:

– А нечего было в кости проигрываться рыцарю Гальцару! Еще и наши последние серебрушки забрал и те проиграл!

– Точно?

– Что точно? Что проиграл или что забрал? – Оказывается, парень был не чужд едкого сарказма.

– Что последние, – повысил голос Шестопер, демонстративно сжимая кулаки и приподнимая плечи, словно для атаки. Но тут же спохватился, видя, как ребята вжались спинами в стену, и попытался улыбнуться разбитыми губами. – Да верю я вам, что больше нет у нас ничего, верю. Но уж больно мне… этого Гальцара надо было расслабить. Очень хотелось получить ответ на вроде бы ничего не значащий вопросик…

– Получил? – заинтересовался Петри.

– Само собой! Только этим знанием в корчме не расплатишься… Хм! – И принялся рассуждать вслух: – У кого бы мне подзанять денег?..

Так как пауза затянулась, Петри понял, что вопрос задан ему.

– Тебе многие из нашего отряда были должны, пусть и по чуть-чуть. Но все они… уже ушли на перерождение. Должны и другие рыцари, трое из них в отряде баннерета Молнара.

– И кто больше всех должен?

– Да тот же Коннеш Найт и должен! – выдал оруженосец сгоряча и тут же округлил глаза в ошеломлении. – А ты что, не помнишь?

Пришлось выкручиваться с помощью демагогии:

– Вот представь себе, дружище, что тебе нечто неприятно до омерзения. А уничтожить тварь или предмет нельзя до определенного срока. И не лучше ли просто сделать вид, да и самого себя убедить, что ты эту омерзительную тварь не замечаешь? А взамен назначить себе некий срок, после которого все зачтется. И вот вопрос: все ли мерзкие поступки твари ты станешь фиксировать, а потом перебирать постоянно в памяти?

– Нет, конечно! – сообразил парень. – Почти все постараюсь забыть сразу.

– О! Вот она, святая истина! – Василий почти перешел на тон проповедника. – И по делам его да воздастся ему! Вот и я забыл… Но! В то же время помню все! И если спрашиваю вас о чем-то, то лишь для проверки ваших знаний! – Затем еще больше повысил голос: – А вы, став моими особо доверенными помощниками, обязаны отвечать сразу, без раздумий и каких-либо сомнений! И тем более без вопросов и пререканий! Все понятно?

Теперь уже оба парня пялились на рыцаря, рискуя остаться без глазных яблок.

– Да, господин!

– И я задал вопрос!

– Рыцарь Найт должен шестнадцать с половиной золотых.

Василий не представлял, много это или мало, но предпочел сыграть озадаченность:

– Хм! Это когда только успела набежать такая сумма?..

– Два раза он брал как бы в долг, после твоего отказа от дуэлей с ним! – Теперь ответы были четкими, конкретными, словно ребята отчитывались перед маршалом. – Ты мотивировал отказ от поединка своей дружбой с Коннешом, а он с издевкой потребовал: раз друзья, мол, то одолжи пять золотых. Остальное набежало по мелочи.