– Неужели у вас не было другого пути к спасению? Ведь в других Измерениях…

– Другие Измерения были для нас закрыты. Наши историки доказали, что последняя великая битва между вадхагами и нхадрагами настолько нарушила Великое Равновесие, что боги закрыли для нас доступ в иные миры…

– Боги?.. Значит, и вы снова поверили в богов, вернулись к разным суевериям… – пробормотал Корум. – Но зачем мабдены ведут с древними народами столь жестокую войну?

– Они вытесняют нас, вадхаг. И они несут с собой тьму и ужас. И гибель всего прекрасного, и бремя правды. Они заселили уже весь наш мир! У нас нет больше права на жизнь в нем. Сама природа нас отвергает. Нас в этом мире быть не должно!

Корум вздохнул.

– А не твои ли хозяева, мабдены, внушили тебе все это?

– Нет, такова жизнь, вадхаг.

Корум пожал плечами.

– Возможно.

– Это так, вадхаг. И ты, должно быть, не в своем уме, если станешь отрицать очевидное.

– Ты им сказал, что это последний из наших замков?..

– Нет. Я чувствовал, что должен быть еще один. И я сказал им об этом.

– И они отправились искать его?

– Да.

Корум тряхнул несчастного за плечо:

– Куда они направились?

– На запад, куда же еще! – ухмыльнулся тот.

Корум взлетел в седло.

– Постой! – прокаркал вслед ему нхадраг. – Добей меня! Умоляю, вадхаг! Не заставляй меня слишком долго мучиться.

– Я не умею убивать, – молвил Корум.

– Раз так, тебе непременно придется этому научиться! Ты должен научиться этому, вадхаг! Должен!

И Корум, как безумный, погнал коня на запад.

И вот вдали показался замок Эрорн, и светлые башни его были оплетены языками пламени и кольцами тяжелого черного дыма. А прибой по-прежнему гремел у подножия могучей скалы, и казалось, что море гневно протестует против свершенного насилия – ветер выл злобно и горестно, волны, швыряя клоки пены, тщетно пытались погасить победоносное пламя.

Замок Эрорн, вздрогнув в последний раз, рухнул и превратился в руины, а бородатые мабдены смеялись так, что с колесниц и конской упряжи падали бронзовые и золотые побрякушки, и время от времени поглядывали на недлинный ряд мертвых вадхагов, полукругом лежавших перед ними.

Их было одиннадцать: четыре женщины и семь мужчин.

Скрывшись в тени знакомой пещеры у черной скалы, Корум видел окровавленные лица убитых, легко узнавая в отблесках пожара своих близких – отца и мать, сестер Иластру и Фолинру, своего дядю Ранана, кузину Сертреду и пятерых дальних родственников.

Три раза Корум пересчитал трупы, и леденящая душу печаль постепенно сменилась в нем жгучей яростью. Слушая, как эти мясники орут что-то на своем варварском наречии, он еще три раза пересчитал погибших, снова и снова вглядываясь в их лица, и теперь его собственное лицо стало поистине похоже на дьявольский лик.

Принц Корум уже открыл для себя горе и страх. Теперь к ним прибавились гнев и ярость.

Две недели он скакал без устали, думая, что все-таки успеет предупредить свою семью о нашествии варваров-убийц, спасти ее от проклятых денледхисси. Он опоздал всего лишь на несколько часов.

Мабдены успели раньше и в неведении своем, порожденном невежеством, уничтожили тех великих, чье святое неведение порождено было мудростью. Так решила Судьба. Корум не сомневался: его отец, старый князь Клонски, успел все это понять, прежде чем денледхисси зарубили его украденным у вадхагов боевым топором. Но сейчас подобные философские размышления не приносили принцу Коруму покоя.

Глаза его почернели от гнева, светились лишь янтарно-золотистые зрачки. Выставив вперед длинное копье и понукая усталого коня, он помчался по дамбе, ведущей к замку, сквозь просвеченную пожаром ночь прямо на денледхисси.