Это опять был яркий, до мельчайших подробностей детализированный сон, вот только я оказался в нем не человеком, а неким бесплотным духом, наблюдающим за происходящим. Незримым и неощущаемым для его основных участников.

Происходило всё действо возле прекрасного тихого озера, хотя события на его берегу бурлили и клокотали, буквально превращая в ничто природную идиллию.

Моя супруга, имени которой я так и не узнал, всклокоченная и злая, ссорилась с очень похожей на неё девушкой, чья кожа была слегка смуглее, а растрёпанные волосы отливали каштановой медью.

Неподалёку на камушке сидела моя дочка, Катенька Калинина, вздыхая и качая головой, смотрела на ссору. Находясь здесь, на территории сна, я точно знал, что она – самая что ни наесть настоящая, реально существующая девочка. Смешливая, улыбчивая и весёлая, однако порой обидчивая и упрямая.

– Ты! Ты! Лохудра драная! Да как ты смела так поступить с моим мужем?! – кричала моя супруга.

– Это моё право, что хочу, то и делаю, – так же не жалея эмоций, орала на неё другая женщина. – Почему это тебе всё, а мне всегда ничего?! Я старше! Я первая должна была выйти замуж!

– Раскатала губу, кошка драная, – пошла в атаку моя красавица. – Ты призвала своего «Героя», вот и возись с ним, а моего мужчину не трожь! Как ты вообще посмела нарушить «Божественный договор»?!

– А вот и посмела! И спрашивать у тебя разрешения не намерена! – кажется, оппонентка готова была расплакаться. – «Герой», в гробу я таких героев видала, да в белых тапочках. Шестнадцатилетний девственник, явный кретин и извращенец! Он даже на собственную мать во младенчестве пялился так, словно… словно… словно…

Девушка густо покраснела и резко отвернулась, после чего зло произнесла.

– Я знаю, это ты сделала, чтобы я призвала такое убожество, а ты… а ты…

– Какая же ты дура, Лорида, – фыркнула моя ненаглядная, немного успокаиваясь. – А ещё старшая сестра называется. Богиня Мудрости…

Тяжело вдохнув, я опустил своё несуществующее тело рядом с дочкой. Та, словно что-то почувствовала, вздрогнула и, покосившись на меня, улыбнулась.

Мы ещё примерно с час наблюдали за переругиваниями нашей мамки с, как выяснилось, её старшей сестрой, то затухающими, то перерастающими во взаимную истерику. Почему-то меня ни на секунду не удивило, что ту зовут Лорида, а соответственно, мою любимую Эллидия. Гм… немного не так. Эллидия Калинина.

Это было словно само собой разумеющееся, а потому я не придавал этому никакого особого внимания.

– Пап, а может… – начала было доча, а потом глянула на меня и со вздохом сказала: – А не… всё равно ты не сможешь.

Ну да, я её прекрасно понял, но ответить не мог. Влезать в бабские разборки – простите – увольте! Мне ещё пожить хочется. Вот если бы у Лориды был кавалер, который бы посмел мявкнуть что-то против моей супруги… вот ему бы я морду намял! И похрен кто он такой!

– Намял бы! – уверенно согласилась Катюша. – Уверена! Но у тёти Лори есть только мы, да этот её «герой», с которым она носится порой как с писаной торбой.

«Что за “Герой”?» – подумал я, и Катька сразу ответила:

– А хрен его знает…

«Катя! Что за выражения?!»

– Ой! Прости пап. Само с языка сорвалось, и вообще, я тебя не вижу, не слышу… ля-ля-ля…

Вот же наглая шестилетка… Мне ничего не оставалось делать, кроме как строго, ну, я надеюсь, посмотреть на дочу, вздохнуть и вернуться к нарастающей семейной драме.

– А ну всем цыц! – спокойно, тихо, но так, что эти слова прокатились по всему сонному миру, произнесла внезапно возникшая между готовыми вцепиться друг в друга девушками статная женщина. – Чего разорались? В мире смертных уже сто человек погибло из-за ваших воплей…