Громко вздохнув, она поджала губы и, вложив руку в подставленную ладонь Гриффина, взобралась с его помощью на камень. Казалось, что кожа там, где прикоснулся Джулиан, запылал жарким пламенем, но через мгновение он отпустил ее и, взгромоздясь на прежнее место, принялся с нетерпением развязывать кожаные ремешки, стягивающие горшок.

Через мгновение крышка оказалась свободной, обнаружив под собой половину тушки жареной дичи, плавающей в ароматном бульоне с вареными корнеплодами и свежей зеленью.

Держа горшок на весу одной рукой, Гриффин вежливо поднес его к Сибилле.

– Не угодно ли миледи? У вас есть столовый нож?

– Не утруждайте себя, – кратко произнесла Сибилла. – Я не голодна.

Пожав плечами, Джулиан поставил горшок обратно на промасленную скатерть перед собой.

– Должно быть, это воздух на меня так действует, – сердито добавила леди Фокс.

Не долго думая, Гриффин отломил ножку птицы и, склонившись над посудиной, откусил здоровенный кусок.

– Ммм… – только и пробормотал он, после чего тщательно заработал челюстями.

Сибилла молча наблюдала, как ее спутник совершает глотательные движения, и, почувствовав, что у нее самой начало сводить живот, несколько раз пожелала ему подавиться.

– Очень хорошо, – констатировал Джулиан, прожевав, – нет, действительно, очень вкусно! Это эстрагон? – спросил он, поднимая взгляд на Сибиллу и продолжая обгладывать птичью косточку.

– Понятия не имею! – отрезала Сибилла.

– Восхитительно, волшебно! – продолжал Джулиан, отправляя в рот вареную репу. Казалось, он проглотил ее в одно мгновение. – Я весьма рад, что вы осознали, что в ваших же интересах придать нашим отношениям дружеский характер. Это может примирить вас с Эдуардом.

– Вы так считаете? – отозвалась Сибилла. – Вам думается, что если до настоящего времени я еще вас не прикончила, то мы подружились?

Джулиан взглянул на леди Фокс с таким снисхождением, словно вел разговор с малым ребенком, который поклялся сбежать из дома, если ему не позволят вытянуть из общего котла кусок мяса повкуснее. Сибилла почувствовала, что еще немного, и терпение лопнет, ее глаза непроизвольно сузились, словно у кошки перед прыжком.

Напротив, через секунду глаза Джулиана широко раскрылись, и, неожиданно закашлявшись, он вскочил на ноги и схватился одной рукой за горло, а другой, сжатой в кулак, принялся стучать себя по груди. Некоторое время Сибилла спокойно наблюдала, как лорд бился в конвульсиях, издавая дикие хрипы. Но вот Джулиан прокашлялся, и уголки ее рта опустились вниз, как у человека, который наконец понял, что жизнь не удалась.

– Прошу прощения, – прохрипел Джулиан, возвращаясь на место.

Она протянула ему чашу, наполненную вином, затем плеснула и себе, но, уже поднеся к губам, остановилась.

– Ну что же, лорд Гриффин, продолжим? Расскажите мне все, что вам известно, – мягко произнесла Сибилла и сделала глоток.

Залпом осушив чашу, он вытер вспотевший лоб рукавом и обессиленно уронил руку на колени. Сосуд едва держался в его ослабевших пальцах.

– Я не совсем уверен, что вы готовы это услышать. – От былой снисходительности Джулиана не осталось и следа.

– А я больше не собираюсь забивать себе голову этим вопросом. Эдуард послал вас сюда выполнять его приказания, но я не знаю точно, чего он хочет. Если бы я знала, в чем именно меня обвиняют, то, возможно, у меня было бы время, чтобы собрать доказательства, опровергающие обвинения.

– Вы полагаете, я бы стал обвинять вас просто так, не имея на то веских причин? Смею уверить, что все факты, которыми я располагаю, подтверждены свидетельскими показаниями и заверены документально. Ко всему остальному, что исходит лишь из предположений, я отношусь с крайним предубеждением и, поверьте, не стал бы представлять королю это дело исходя лишь из личных теорий. Хотя и они тоже имеют некоторую обоснованность.