Нет, все-таки сосредоточенный огонь – страшная штука. В девять стволов мы буквально выметаем ходячих покойников с небольшой площадки между стеллажом и баррикадой. Гена оказывается парнем сообразительным и без всякой команды, но удивительно вовремя кулем валится с верхней полки на пол. Фу, приземлился на ноги! Немного шатаясь и оскальзываясь, он довольно шустрым рывком пробегает по груде тел к выходу из цеха.

– Давай!!! – орет во всю глотку Тисов.

Тимур буквально отшвыривает от завала ящики, пацаны из ГНР сдвигают стол, и Гена, вбежав за завал, просто оседает у них на руках. Похоже, мальчишка все оставшиеся силы вложил в самую важную в своей жизни пробежку. Парни, подхватив товарища, пулей рванули в сторону выхода. Я кивнул Бутову и Солохе, и мы втроем спрыгнули со столов и встали перед дырой в баррикаде, меняя магазины.

– Антон, зеленый!!!

– Понял, все на выход!

Стрельба тут же прекратилась и все дружно ломанулись вон из цеха. Что там Вова сказал? «Не быстрые»? Что-то не похоже! Первые трое упырей, с измазанными кровью мордами (язык не поворачивается назвать это лицами), были вполне себе шустрыми. Нет, помедленнее людей, конечно, но не намного. Однако пуля все равно быстрее и все трое мешками рушатся на пол, даже не успев отойти от завала. А вот четвертый, жирный и неповоротливый, здорово объеденный с обоих боков, с синюшной, оплывшей, но чистой рожей, оказался действительно тормозом, мало того что сам в проходе застрял, так еще и остальным дорогу перекрыл.

– Отходим! – командую я, и мои неразлучные «тени» срываются с мест. Я продолжаю «держать» брешь в завале и ворочающегося в ней мертвяка.

– Зеленый! – слышу из-за спины голос Бурова. Отлично, до дверей парни добежали и теперь готовы прикрыть меня. С ускорением, будто на стометровке, бегу к выходу, вытаскивая на ходу гранаты из кармашков разгрузки. У «салунных» дверей притормаживаю и бросаю себе за спину обе «зорьки», Андреи делают то же самое и шесть черно-белых пластмассовых «мячиков» улетают под ноги лезущим из прохода мертвякам.

А мы уже пробираемся через рухнувшие поперек дороги «спальные места» во втором цеху. М-да, если б мы уже не оглохли от стрельбы чуть раньше, нам наверняка пришлось бы несладко. Взрыв шести «зорек» разом – ни фига не фунт изюма! Надеюсь, на зомби это произвело хоть какое-то впечатление. Уже почти на выходе из цеха, пропустив напарников вперед, я зачем-то оборачиваюсь. Мля, ведь недаром говорят: любопытство сгубило кошку! Глядя на болтающиеся туда-сюда створки двери в третий цех, сквозь которые отлично видно слепо тыкающихся друг в друга, стены и мебель мертвецов, я чувствую, как ноги заскользили по мерзкой кровавой каше под ногами. Мотая руками и совершая нелепейшие па, пытаюсь сохранить равновесие, но понимаю – бесполезно. Сейчас я просто искупаюсь в этом болоте из крови и кишок. Но в последний момент, едва не соскользнув, чья-то рука ловит меня за плечевую лямку бронежилета. Оборачиваюсь. На меня в упор смотрит Лешка Рыбалкин. Фу, блин, кабан здоровый, так за броник дернул, что чуть плечо не вывихнул. Хотя вывихнутое плечо куда лучше купания в этой мерзости под ногами.

– Ну че, танцор диско, обделался небось? Должен будешь!

– Да не вопрос, с меня пиво. Спасибо, Лех!

Самыми последними вдвоем вываливаемся на лестничную клетку. Стальная дверь за спиной клацает язычком замка. Вопрошающие взгляды ребят из «тройки», блокировавшей лестницу на третий этаж, все дружно игнорируют. Да уж, наверное, не сильно весело им тут было стоять, пальбу и взрывы слушать… Но сейчас есть проблемы поважнее, чем введение их в курс дела.