Очередь из желающих попасть в кофейню заметно уменьшилась, сократившись до одной парочки. Впрочем, в жарких объятиях друг друга им уж точно было не холодно. Многие уже попали внутрь, а остальных разогнал ощутимо окрепший мороз.

Мечислав спрятал руки в карманы и двинулся в сторону парковки, расположенной довольно далеко от людной улицы. Телефон в кармане не прекращая вибрировал, но здесь и проверять было нечего – Марьяна без остановки строчила гневные сообщения.

– Да пошло оно всё!

Внезапно вспомнилось лицо хрупкой девушки с кудрявыми русыми волосами, так поразившей его своим низким голосом. На миг показалось, что они уже когда-то виделись, но где именно и при каких обстоятельствах, Мечислав никак не мог вспомнить. Возможно, он просто сам себе всё и придумал. В любом случае они вряд ли когда-нибудь ещё увидятся. А если и увидятся, то вовсе не обязательно, что и тогда она ему понравится. Такое случалось с ним уже множество раз: загорался мгновенно и так же быстро остывал. И снова по кругу.

Проведя ладонью вниз по лицу, Мечислав запрокинул голову и уставился в ночное небо. Городские огни мешали рассмотреть звёзды, да и снежные тучи нисколько этому не способствовали. Вокруг почти не было прохожих – все разбрелись по тёплым норкам.

Поверх усталости навалилось одиночество.

Может, не стоило рвать с Марьяной так быстро? Только Мечислав подумал об этом, как его передёрнуло. Нет уж, лучше навсегда остаться одному, чем терпеть её выкрутасы.

Маленький серебристый автомобильчик покружил по двору и уехал парковаться у ближайшего супермаркета. Да, неэтично, но что поделаешь, если в городе так туго со стоянками?

– Мама нас убьёт! – простонала Ульяна, замёрзшими руками пытаясь вытащить из сумочки ключи.

– Не убьёт! – Сонечка прыгала то на одной ноге, то на второй и согревала ладошки дыханием. – Тёть Вера добрая!

– Добрая-то добрая, но опоздания терпеть не может.

– Ничего, нас дядя Вася защитит!

Вот в этом Ульяна уж точно уверена не была. Отчим одинаково обожал Веру Палну и боялся её. Порой казалось, что второе чувство перевешивало. И это при том, что любимая жена на две головы была его ниже и раза в три легче.

Ключи наконец отыскались, и дверь в подъезд с противным «пи-ли-ли» отворилась.

– Прошу! – Ульяна с галантным поклоном пропустила гостью вперёд.

– Мурси! – Та присела в реверансе и рванула внутрь с криками: – Кто последний, тот погрызенная сарделька!

Ульяна закатила глаза, но азарт взял своё, и на девятом этаже, где в трёхкомнатной квартире номер тридцать два проживало семейство Кизиловых-Шелестовых, она нагнала рыжую спринтершу.

– Можешь ведь, если захочешь! – хохотала Ульяна. – А представь, что будет, если мы с тобой по вечерам бегать начнём!

– Не-не-не! Это без меня! – пытаясь отдышаться, запротестовала Сонечка.

– Тогда звони в дверь, лентяйка. Я ключи в сумочку бросила – опять полчаса искать буду.

Вера Пална Шелестова уже ждала «опозданок», как сама их называла, на пороге. На моложавом лице чётко читалось недовольство, а короткие волосы торчали взбудораженным ёжиком,

– Привет, мам!

– Здрасьте, тёть Вер!

– Девочки, почему так долго?

– Ой, тёть Вер! – щебетала Сонечка, разматывая шарф и вешая пуховик на крючок. – Мы полчаса у вас тут катались!

– А я говорила: оставьте эту колымагу! Вообще не понимаю, как она в такой мороз заводится!

– Потому что моя машинка – хорошая девочка.

– Хорошие девочки давно должны сидеть за столом, а не по городу шататься! – отрезала Вера Пална и направилась в зал, где пир на весь мир давно дожидался ценителей. – Марш руки мыть и живо за стол! Василий Геннадьевич с обеда ничего не ел!