— Ты знаешь, зачем они здесь? Их можно как-то прогнать? – спросила Олинн совсем тихо.

— Они не уйдут, пока не получат то, за чем их послали, — также тихо ответил ей Игвар.

— Послали?! – удивлённо спросила Олинн. – Кто послал?

— Конечно послали. Как и у всякого пса, у них тоже есть свой хозяин, − ответил Игвар спокойно. − Иди спать, пичужка. В крепость они не войдут. А вот тебе стоило бы убраться отсюда подальше, как только рассветёт.

— Куда убраться? – спросила она, чувствуя, как тревога ползёт по коже неприятной, неконтролируемой дрожью.

— Куда-нибудь, куда не доберутся воины короля, которые скоро появятся в Олруде. Здесь, на Севере, у вас же есть какое-нибудь убежище?

— Но… Олруд выстоит! Это крепкий замок, и запасов у нас много, − возразила Олинн. – Эрль говорил…

— Эрль говорил! А если вас возьмут в кольцо и будут сушить болота и жечь торф, чтобы вы задохнулись в дыму, сильно вам помогут ваши запасы? – перебил её Игвар и, оттолкнувшись от стены, шагнул ей навстречу.

— Жечь торф?! – сглотнула Олинн.

— У аловласой Риган много способов заставить Север встать на колени, — жёстко произнёс Игвар. – И скоро она будет здесь.

— Аловласая Риган? Кто это?

— Это сестра короля Гидеона.

— Это та самая колдунья, о которой говорил Свен, — пробормотала Олинн. – Ты её знаешь? Ты видел её?

— Я её видел. И лучше бы никогда больше не видеть. Она призывает огонь. И Олруду не выстоять против её огня, так что тебе лучше бежать отсюда, пичужка. До того, как Гидеон перейдёт Красный порог. А хочешь − убежим вместе? Пойдём на север дальше, в Серебряную бухту, и уплывём куда-нибудь, − он вдруг шагнул ещё ближе и взял Олинн за запястье, ровно так, как тогда в избушке, только в этот раз осторожнее, почти нежно. − Можем хоть завтра, а? Ты и я. Что тебя тут держит, Лин−н−на?

И там, где его пальцы коснулись кожи, будто огнём обожгло, но не больно, а, скорее, приятно. В голову ударил хмель, и, может, в этом был виноват напиток, а может, дым от болотного мирта, но Олинн на какое-то мгновенье показалось, что ветви серебряного дуба ожили и потянулись к ним. И по венам побежал огонь, понёсся волной по рукам к сердцу, а затем вниз, до самых кончиков пальцев на ногах, сворачиваясь где-то в животе в горячую тугую спираль и рождая странное покалывание на губах, на коже, даже под ногтями… Желание прикосновений.

От неожиданности Олинн  выронила сумку и шагнула назад, выдергивая руку из горячих пальцев Игвара.

— Бежать с тобой?! – спросила она внезапно охрипшим голосом. – Ты, верно, спятил?!

— А почему нет? Я смогу тебя защитить, Лин−н−на. Или ты предпочитаешь воинов Гидеона? – спросил Игвар жёстко.

— Никого я не предпочитаю! Уходи, Игвар. Мы выстоим. А если нет, то поверь, у нас есть способ сбежать, − сказала, как отрезала.

— Ну, вы же не птицы. Улететь отсюда не выйдет, если замок окружат. А окружат обязательно, − его голос стал насмешливым, будто в таком исходе он нисколько не сомневался.

— Ну, не улететь, так уплыть. Риг-ярл Освальд нам поможет — заберёт отсюда.  Он обещал лодки. А теперь уходи. А если хочешь – беги себе на север, пока можешь, тебя тут никто не держит, — ответила Олинн резко, — а меня пугать не надо! И защищать тоже! Если побегу отсюда, то уж точно не с тобой.

− Лодки? Ну, как скажешь, пичужка, только выбирай защитника понадёжней, аловласая Риган таких, как ты, отправляет на костёр первыми, − Игвар развернулся и нырнул в тёмный проём каменной арки.

А Олинн так и осталась стоять, всё ещё чувствуя бурю у себя в крови, и даже потёрла другой рукой запястье, за которое брался Игвар. А ноздри ощущали какой-то странный запах, будто свежестью пахнуло, ивовым соком и грозой…