– Олегович, понимаешь, Захар Зиновьевич прикупил ТОТ САМЫЙ участок. – Выделил он интонацией «тот самый», чтобы у нас уже не было никаких сомнений, о КАКОМ участке идет речь. Чашка в моей руке невольно звенькнула о блюдце, и мы с мужем со значением переглянулись. В его глазах явно читалось: «Вот видишь… На ловца и зверь бежит». А в моих, в ответ: «Погоди радоваться…» А Сергеич, тем временем, продолжал: – Так вот, он собрался построить там небольшую ферму по разведению форели. А я, как ты знаешь, не гидролог и не рыбовод. Я, скорее, рыболов. – Он коротко и невесело хохотнул, и сразу же, став серьезным, продолжил: – Тут нужна специализация. А ты, как я знаю, сталкивался уже с подобными проектами. Помнишь, в прошлом году ты проектировал одну такую ферму? Может, у тебя чего осталось, в смысле, из документов?

Игорь в некотором недоумении пожал плечами.

– У меня хранятся почти все мои проекты. Но ты же знаешь, что каждый случай индивидуален, разный рельеф, разные почвенные условия. Да, что я тебе объясняю? Ты и сам все прекрасно знаешь… – Он внимательно посмотрел на печальную физиономию Сергеича, а потом перевел взгляд на Сохина. У того вид был, словно у страдающего зубной болью колобка. Игорь тяжело вздохнул, и заговорил мягко, надеясь, по-видимому, что его тон смягчит жесткий смысл сказанных им слов: – Если ты намекаешь на то, чтобы я взялся за ваш проект, то это напрасно. Простите, но я сейчас уже веду один проект, а брать следующий заказ, не закончив начатый – не в моих правилах. И не мне тебе объяснять, что эта работа творческая, не терпящая халтуры и небрежности. Так что, извините, что не оправдал ваших надежд.

Сергеич с пониманием закивал головой и тяжело вздохнул, а «Колобок», сложив ладошки на груди в умоляющем жесте, проговорил:

– Дорогой Игорь Олегович… Я все понимаю. Но я, как бы это помягче выразиться, впервые решил взяться за подобное дело. Вот и землю почти даром приобрел. Так радовался. Бригаду нанял, вот, мне люди подсказали доброго прораба. А проект, который мне сделали в городе, оказался совершенно негожим! Для получения всех разрешений он, конечно, сгодится, а для практической реализации… Ну просто не проект, а «манифест футуризма» какой-то! – Отчаянье его было настолько искренним, что не вызывало никакого сомнения, насколько он глубоко переживает этот самый «манифест футуризма».

Я слегка вздернула бровь. Конечно, приятно иметь дело с интеллигентным человеком, но то, что наш гость знаком с трудом итальянца Маринетти1 меня слегка изумило. Не каждый день и в городской среде встретишь подобную осведомленность бунтарских течений начала двадцатого века. А уж здесь, можно сказать в глубине горной тайги, подобное было вообще, в диковинку. Сергеич стенаниями «Колобка» не впечатлился, а задал вполне себе конкретный и практичный вопрос:

– Олегович, а когда ты этот свой проект заканчиваешь? – И добавил несколько просительно: – Мы бы сейчас пока занялись, так сказать, общими, организационными вопросами: технику пригнать, планировочку сделать. А ты, глядишь, к тому времени закончишь свой проект и нам подмогнешь, а?

Я выразительно посмотрела на мужа. Если он возьмется за этот проект, то у нас будет вполне себе легальная возможность проконтролировать весь процесс, так сказать. А главное, мы будем в курсе, если этот любитель «футуризма» вдруг наткнется там на лабораторию Радетелей. Игорь мой взгляд проигнорировал, точнее, и вовсе не заметил, погруженный в размышления о словах прораба. Чтобы как-то это исправить, я тихонько придавила ему под столом ногу. Любимый встрепенулся и глянул на меня с легкими признаками возмущения во взгляде. Я опять посмотрела на него уже не просто со значением, а с большим значением. Умею я это. Однажды, я нечаянно подслушала в лесу разговор, как мои мужики рассказывали приехавшим на погрузку шоферам, «как им работается под началом бабы». С нескрываемой гордостью мастер поведал этим пришлым, что, дескать «мать – она даже смотреть матом умеет». Другими словами, смотреть я умела целыми фразами. И Игорь, умница, сразу все понял. Закивал головой и, якобы, нерешительно пробурчал: