Я ответила, почти не задумываясь:

– В компании с Мезенцевым Александром Ивановичем.

Игорь радостно выпалил:

– Точно!! – Потом нахмурился, и недоверчиво спросил. – Постой, а откуда ты знаешь? Ты что, и раньше знала?

Я поспешила его успокоить.

– Ничего я не знала. Просто, сопоставила все факты, плюс твою загадочность и скрытое ликование, и сделала единственный вывод из всего этого. – Игорь только головой покачал, выражая этим жестом свое удивление.

– Ну, ты мать, даешь! Да, тебе не на корабле сидеть надо, а идти в аналитический отдел нашей разведки работать. Они не знают, какое счастье их минуло. – С коротким смешком добавил он.

Мне не хотелось вступать в длительную дискуссию по этому поводу, поэтом, я только махнула рукой, и нетерпеливо проговорила:

– Хватит… Мои способности мы обсудим как-нибудь в другой раз. А сейчас, лучше, рассказывай дальше.

Игорь сразу посерьезнел:

– А дальше начинаются какие-то непонятки. Вроде бы, пути их расходятся. Но, они продолжают регулярно встречаться. Хотя, казалось, никаких особых совместных интересов у них и не было. Мезенцев оставляет свой бизнес на управляющего, который является по совместительству его дальним родственником по матери, и уезжает сюда, в нашу глухомань. Ну, теперь-то, побудительные причины нам известны. Но сейчас, после того, как он пропал, хозяйство, вроде как, осталось бесхозное. На его предприятия нагрянули проверки, и оказалось, что у него, по сути, ничего уже не осталось. Все давно принадлежит банку. Он заложил все что мог, и вложил все деньги сюда, в Рябиновую долину. Другими словами, все его имущество пошло с молотка. А здешние угодья выставляют на аукцион. И представь себе, одним из первых претендентом на эту его базу является…

Тут я перебила его и закончила фразу:

– … Юдин Кирилл Захарович…

Игорь только фыркнул.

– С тобой совсем не интересно. Никаких тебе сюрпризов не устроишь. Что, опять скажешь, логика.

Я похлопала его по плечу и с улыбкой проговорила:

– Она, родимая…

Мы, скользя по мокрому снегу, смешанному с грязью, царапались по склону. Конюшня уже была видна. Загоны, такие радостные и зеленые летом, сейчас выглядели мрачно и неприютно, под низким хмурым небом, покрытые оседающим сероватым снегом. Даже собака в этот раз нас не выскочила встречать. Но, в окне домика, в котором жил Виктор, светился огонек, а из трубы шел дым, разнося по округе горьковатый привкус горящих березовых дров.

После того, как мы очистили кое-как у крыльца нашу обувь от грязи, Игорь постучал в дверь. Послышался скрип половиц, и двери распахнулись. На пороге стоял Виктор, и без особой приязни молча смотрел на нас из-под нахмуренных бровей. Мы поздоровались, а Игорь просто сказал:

– Есть разговор…

Виктор все еще смотрел на нас, не собираясь пропускать нас внутрь избы. Взгляд его стал каким-то настороженным и колючим. И тут, откуда-то из глубины дома раздался знакомый, чуть скрипучий голос.

– Впусти их…

Конюх неохотно отступил назад, давая нам дорогу. Мы шагнули внутрь и оказались на небольшой кухне. На лавке сидел Федор и внимательно смотрел на нас.

– Ну, с чем пожаловали? – Голос звучал совсем не ласково.

Не то, чтобы я ожидала душевного приема, или распростертых объятий. Вовсе нет. Но, простого человеческого отношения, я думала, мы были вправе ждать. Игорь, совершенно растерявшийся от такого сурового приема, переминался с ноги на ногу у самого порога, не зная, как начать разговор. А меня, это все, почему-то, задело за живое. Сделав решительный шаг к столу, я поставила на него свою корзинку с пирогами, и начала их выкладывать. Потом забрала свое опустевшее имущество со сложенным внутри полотенцем, и направилась к двери. Скрипучий голос Федора остановил меня.