– Да уж, – сказал Гильберт Фальк, снимая шлем. Это был некрупный блондин, молодой человек примерно возраста Овида Росса. – Вы же не захотите, чтобы я опрокинул вашу чашку с кофе только потому, что ваша рука длиннее моей, правда же?

На двери из матового стекла золотыми буквами было написано:

Пятнадцать жутких секунд простоял Овид Росс с вытянутой рукой перед этой дверью, не решаясь прикоснуться к круглой ручке, будто опасался удара электрическим током. Боже всемогущий, ну почему он такой молодой, неопытный и застенчивый? Да еще из Рэттлснейка, штат Монтана? Тут он вспомнил, сунул руку в карман и один раз щелкнул ключом.

Он помнил, чему его учили: когда контролер примет управление на себя, необходимо постепенно расслабиться. Не слишком внезапно, не то можешь рухнуть на пол. Это не произвело бы благоприятного впечатления на будущего работодателя.

Ощущение контроля извне подействовало на него будто добрый глоток крепкого алкоголя. Он расслабился. Некая сила за пределами его тела видела его глазами и ощущала другими его органами чувств. Эта сила протянула его руку и без промедления открыла дверь. Он осознал, что, сам не желая того, прошествовал внутрь, и сказал девушке на коммутаторе за окошком в стеклянной перегородке дружеским, но уверенным и ровным тоном:

– Скажите, пожалуйста, мистеру Шарпу, что мистер Росс пришел повидаться с ним. Меня ожидают.

Росс подумал, что будь он один, то ввалился бы, спотыкаясь, молча уставился бы на девушку, начал заикаться и, вероятно, все закончилось бы тем, что он улизнул бы, вовсе не повидав мистера Шарпа. Управление его телом было не совсем полным – такие полуавтоматические действия, как дыхание и хождение, все еще были частично под контролем Росса, – но Фальк взял на себя все высшие функции.

Вот он уже пожимает руку ответственному редактору Эддисону Шарпу, небольшому человеку в очках со стальной оправой. Росс сам себя поразил тем, с какой бойкостью его язык выложил все правильные любезности:

– Какое у вас прекрасное растение, сэр… Я уверен, что получу удовольствие… Да, жалованье, упомянутое агентством, будет вполне удовлетворительным, хотя я и надеюсь со временем убедить вас, что я заслуживаю большего… Рекомендации? Мистер Морис Вашек из журнала «Одежда в розницу»; мистер Джозеф МакКью из «Ткани А. С. Гликмана»…

Ни слова о том, что этот самый МакКью стучал по столу кулаком и орал, когда увольнял Овида Росса:

– Вот тебе и выпускник колледжа! Не может продать постельные грелки эскимосам! Какой толк от твоего мудреного образования, если оно не научило тебя ничему полезному?

К счастью, МакКью обещал дать ему хорошую рекомендацию – при условии, что его новая работа будет связана с чем угодно, только не с продажами. Росс с удовлетворением заметил, что под управлением Фалька его тело держит себя намного лучше, хотя и не изменилось до неузнаваемости. Он все еще говорил на нормальном общеамериканском языке, а не с фальковским восточным акцентом.

Эддисон Шарп продолжал говорить:

– Условия работы здесь могут вам показаться необычными.

– Вот как? – сказал Фальк-Росс.

– Для начала, мистер Хулихан любит аккуратность. Это означает, что каждый приводит в полный порядок свой рабочий стол, прежде чем отправиться домой в конце дня. Все, кроме телефона, календаря, пепельницы и блокнота для заметок, должно быть убрано.

Росс почувствовал, что его контролер слегка встрепенулся. Неудивительно! Он работал уже в двух отраслевых журналах и нигде прежде не встречался с такими требованиями. Обычно штатным корреспондентам было позволено устраивать у себя на столе хоть воронье гнездо из бумаг, если им угодно, лишь бы вовремя сдавали материалы.