Поскольку система налогообложения нефтегазового сектора построена таким образом, что основная часть прироста мировых цен достается бюджету, то при снижении цен удар по финансовому положению сырьевых отраслей оказывается гораздо меньше, чем по благополучию федерального бюджета. Более того, сырьевые отрасли выиграли от ослабления рубля (обесценение издержек в валютном выражении) и от политики правительства по замораживанию зарплат в бюджетном секторе – давление работников сырьевых отраслей в пользу повышения зарплат резко упало. Все это позволило сырьевикам сохранить объемы производства и удержать необходимые объемы инвестиций.
Во-вторых, к 2015 году российское правительство развернуло во всю мощь программу финансирования оборонно-промышленного комплекса, который в 2013–2015 годах наращивал объемы производства на 15–20 % ежегодно (примерно такой же рост должен сохраниться и в 2016 году, после чего объемы производства по отдельным направлениям стабилизируются, по другим – начнут сокращаться). Быстрый рост военной промышленности обеспечивал, как это хорошо видно на графике 4, стабильность объемов промышленного производства на протяжении всего года, что успокаивало политиков.
В-третьих, благодаря реформам 90-х годов российская экономика стала рыночной, т. е. ее сбалансированность достигается за счет свободы изменения цен. Надо отдать должное российским властям, которые в ответ на ускорение инфляции не только не стали замораживать цены, но и даже не стали всерьез обсуждать эту идею. В результате экономика достаточно быстро смогла приспособиться к внешнему (двукратному ослаблению рубля) и внутреннему (продуктовые контрсанкции) шокам. Правда, заплатить за это пришлось ростом инфляции: 10 %-ным снижением уровня потребления населения и 40 %-ным снижением объемов импорта.
График 5.
Динамика розничного товарооборота в России в 2008–2011 и 2014–2017 гг. (100 % = июль 2008 г. или июль 2014 г., соответственно)
Устойчивость российской экономики и ее способность быстро воспринять сильные шоки в прошедшем году отнюдь не является гарантией того, что падение экономики закончилось. Снижение нефтяных цен во второй половине 2015 года неизбежно приведет к новой волне ослабления рубля, дальнейшему сокращению импорта и сохранению высокой инфляции. Хотя объемы российского импорта резко сократились, доля импорта в розничном товарообороте практически не изменилась: она сократилась с 55 % в 2013 году до 50 % в 2028-м в силу того, что импортные товары подорожали вслед за долларом в два раза.
Высокая инфляция и политика правительства по замораживанию зарплат и пенсий приведут к дальнейшему падению уровня жизни населения и снижению уровня потребления[22]. Поскольку доля частного потребления в российском ВВП остается выше 50 %, то компенсировать его падение российской экономике будет крайне тяжело – статистически это будет происходить за счет сокращения импорта и, соответственно, роста чистого экспорта, но растущих секторов в экономике от этого не появится.
…рубль тоже
Вторая по значимости “загадка” прошедшего года – относительная стабильность и незначительное (по итогам года) ослабление рубля – разгадывается гораздо проще.
С одной стороны, в последние три года рубль стал “нефтяной валютой”. Простого взгляда на график движения цен на нефть и курса рубля к доллару достаточно, чтобы убедиться в синхронности их движения. Статистически в 2014–2015 годах 92 % изменения курса рубля к доллару объяснялось изменением цен на нефть, что хорошо видно на графике 6