Если в Англии XVII века это течение не было связано с реальными еврейскими интересами (попытку еврейского банкира из Амстердама Монассии Израэля добиться переселения в Англию большой группы евреев, Кромвель отклонил), то в Европе XVIII века (и особенно в Германии) оба стимула действовали одновременно. Европейские «свободомыслящие» видели в евреях союзников в своей борьбе против «предрассудков старого общества», «мрака христианства», «засилия попов». В Германии начинается «эпоха салонов». Богатые еврейские дома превращаются в центры, притягивающие представителей аристократии, писателей, философов, актеров, проникнутые идеями просвещения. Самыми влиятельными были берлинские салоны Генриетты Герц и Рахель Левиной. Салоны Доротеи Фейт, Марианны Меир и др. пользовались несколько меньшим успехом. Здесь бывали аристократы, члены королевского дома, даже кронпринц, государственные деятели, дипломаты, ученые, писатели, философы: Шлейермахер, Фуке, Шамиссо, Шлегель, Александр и Вильгельм Гумбольдты. В Вене таким был салон Фанни Итциг, дочери банкира Итцига и жены произведенного в бароны Натана Аронштейна. Во время Венского конгресса у нее собирались дипломаты всех стран. В салонах возникла лаборатория, вырабатывавшая общественное мнение: тот, кто был своим человеком в этих салонах, мог рассчитывать на теплые отзывы прессы; когда он ехал в другой город, его снабжали рекомендательными письмами. Здесь создавались репутации и устраивались карьеры. Например, из этих салонов пошла слава молодых Гейне и Берне. Уже в конце «эпохи салонов» Берне писал:

«Удивительно, что здесь действительно только евреи или крещеные евреи держат открытые дома, а христиане – нет. Богатых христиан мало, а чиновники для этого не имеют денег».

Успех этой деятельности сказался прежде всего не в завоевании евреями политических прав, а в быстром росте их влияния на культурную жизнь и идеологию общества. Немецкие школы и университеты стали открывать свои двери евреям. Появилась и еврейская (написанная для еврейского читателя) литература на немецком языке. Влияние евреев в образованном немецком обществе характеризует, например, то, что в 1788 году при исполнении «Венецианского купца» знаменитый тогда актер Алек начал с пролога, в котором заверял публику, что актеры отнюдь не хотят давать пищу старым предрассудкам. Фихте писал и 1793 году:

«Я знаю, что во многих ученых обществах считается возможным нападать и на нравственность, и на религию – только не на еврейскую нацию».

Действительно, отрицательные высказывания в адрес евреев стали уже и не безопасны. Так в 1803 году Вильгельм Гратенауер опубликовал брошюру «Против евреев. Слово предостережения всем нашим христианским согражданам», в которой высказывался против предоставления евреям равноправия. Конечно, появилось несколько возражений. Государственный канцлер пишет премьер-министру, что, по его мнению, брошюру Гратенауера не следовало публиковать. И вот в сентябре 1803 года появляется указ короля Фридриха Вильгельма III, запрещающий обсуждать еврейский вопрос в печати. Тем самым, Гратенауер лишается возможности ответить на нападки, которым он подвергся. Все его просьбы разрешить ему опубликовать ответ остаются безрезультатными. Премьер пишет канцлеру, что, по его мнению, статья Гратенауера была отвратительной. В 1804 году его увольняют из суда, где он служил. С большой семьей Гратенауер остается без всяких средств к существованию, и одновременно все его кредиторы предъявляют ему иск. В заключение его избили на улице.