Тазы кстати в конторе тоже были в наличии. Александра, быстро оценив временной интервал (йоктосекунда равнялась где-то единице, делённой на один с двадцатью четырьмя нулями секунд – короче, времени было мало!), поставила свою подпись в нужной графе вместе с жирной кляксой и положила перо рядом с амбарной книгой. В этот момент из часов неожиданно выскочила крупная кукушка, похожая по размерам скорее на заикающегося петуха:

– Ку…Ку! Ку…Ку! – произнесла она подозрительно знакомым приятным мужским голосом, и комната будто рассыпалась на тысячу осколков, оставив Александру стоять около дома номер четыре на Пречистенке.

Она, удивлённо хлопая глазами, озиралась вокруг, не понимая, что произошло, пока не обнаружила рядом Сеньку.

– Ку-ку, грешница! – нагло улыбаясь, повторил он.

Вот кому принадлежал голос! Неужели всё-таки розыгрыш?! Александра уже собиралась высказать этому донжуану всё, что о нём думала, но вовремя обнаружила гербовый бланк, который сжимала в руке. Значит, всё было взаправду?! Дома разберёмся! Она быстро свернула документ в трубочку, сунула в сумку и спросила:

– Кукушка, кукушка, сколько мне лет жить?

Этот вопрос почему-то вызвал некоторое замешательство у Сеньки. Он как-то слишком внимательно и пристально посмотрел на неё, словно этот срок жизни был написан у его собеседницы на лбу. Кстати, глаза у Сеньки тоже были странные: Александре даже померещился огненно-алый циферблат вместо радужки с необычными цифрами, разбросанными по кругу. Правда, это наваждение исчезло через пресловутую йоктосекунду, так что иридодиагностика не удалась: замысловатые узоры Сенькиной радужной оболочки действительно при хорошей фантазии можно было принять за римские цифры, но не более того.

– Ты чё здесь забыла? – спросил Сенька, весело улыбаясь.

Всё-таки он был чертовски красив, гадина такая, к тому же стоял, эффектно опираясь на приоткрытую дверцу новой иномарки, по цвету напоминавшей солнечное затмение. Кстати на заднем сидении этого объекта чёрной зависти всего университета, была небрежно брошена шкура леопарда – фальшивка, по всей вероятности, но очень эффектная. Любопытствующему женскому полу Сенька рассказывал, будто сам добыл этого хищника на охоте в джунглях. Девушки верили и ахали, дамы в годах посмеивались, но всё же восхищённо взирали вслед хваткому юноше. В этом был весь Сенька: на любые авантюры готов, чтобы поразить женскую часть населения столицы! Ну, прямо рыцарь в леопардовой шкуре!

– А ты? – вопросом на вопрос ответила Александра.

– Ну, я-то, допустим, живу здесь триста лет и три года! А ты…– он ещё более внимательно и хитро взглянул на неё, смерив взглядом с ног до головы (ноги были очень даже, а голова, по Сенькиным меркам, – слишком умная, хотя и с красивыми серыми глазами).

– Может, откушать со мной желаешь на халяву? Приглашаю! – Он кивнул в сторону входа в ресторан, выдав свою самую обаятельную улыбку.

– Нет! – холодно сказала Александра.

– Чем же я заслужил такое пренебрежение от королевы формул и ультрафиолета? – надменно спросил Сенька, которому, по слухам, не отказывали даже самые красивые девушки и некоторые молодые преподавательницы.

– Староват ты для меня! Сам подумай: тебе же целых триста лет и три года! – пожала плечами Александра и пошла прочь.

Не то чтобы ей не хотелось отправиться c Сенькой в ресторан, даже наоборот: возможно, она была бы не против (Александра каким-то неведомым чутьём ощущала, что главный сердцеед университета гораздо умнее, серьёзнее и вообще намного лучше, чем желает казаться), но дома её ждал некормленый кот, надо было доделать доклад и, самое главное, разобраться с завещанием. И вообще, хотелось поставить на место этого самодовольного красавца раз и навсегда из чисто женской солидарности!