Но Паша – упертый. Он понимает, что для написания альтернативного романа надо много знать. Я сам видел, как Пашу били свежим букетом цветов по фейсу, а он только закрывал глаза и спрашивал: «Простите, мы знакомы?»

Хороший парень. И далеко пойдет, если завяжет с Ойлэ и с литературой.

Последний атлант бросил на стол пластиковый пакет.

Он ждал похвалы. Но разворачивать пакет я не собирался.

Все равно выкину. Новые, почти не ношеные джинсы, а я их все равно выкину.

По самому низу живота, по ширинке вдоль молнии и ниже по шву расползлись по выброшенным джинсам непристойно яркие, ядовитые цветные пятна. На коленях или на заднице, может, они и смотрелись бы, но не на указанных местах. Это бармен в «Иероглифе» угостил меня экзотичным коктейлем. Ингредиентов не знаю, но вывести пятна не удалось.

Не может быть, чтобы он не помнил…

Я легко читал мысли Николая Михайловича.

Я вообще легко и без интереса читаю любые чужие мысли.

Маленькие и большие, гнусные и нежные, какие угодно, но чаще всего скучные и безразличные. Таких всегда больше. Правда, Последний атлант не догадывается о моем странном даре. У него идея-фикс: вывести меня на реальные воспоминания.

А у меня нет воспоминаний.

Я даже не помню, что любил раньше.

Это сейчас я люблю сидеть в переполненных кафе, ресторанах, ночных клубах. Музыка и шум не мешают мне. Приглядываюсь к лицам, прислушиваюсь к словам и к мыслям. Вон тот человек похож на монгола, а размышляет как самый распоследний француз. А тот похож на осетина, но вслушаешься и понимаешь, что он коренной русский…

О своем даре я узнал года три назад.

Случайно, конечно. До этого ничего такого не наблюдалось.

В кафе «Иероглиф» за мой столик нагло уселся (загрузился) плотный упитанный молодой чел. Не спросил разрешения, просто отодвинул свободный стул. Розовый, как кабан, с небритыми руками. Улыбнулся мне. А про себя оценил мою внешность: «Чмо!» Я это не сразу понял, что он обо мне. Устроился прямо под ярким баннером: «Если вы пьете, чтобы забыться, платите бармену вперед».

«Чмо!»

Это он обо мне так подумал!

Нагло сдвинул в сторону меню, все эти разнообразные баночки со специями, красивую салфетницу, и жадно заказал официантке несуразное количество жратвы. При этом прикидывал, рассматривая меня: «Ну и чмо! Прям чмо. Вот не повезло! Все столики забиты, а этот в рот будет заглядывать».

– Напрасно вы заказали так много.

– С чего вы взяли, что это для меня много?

Он уставился на меня. Он стопроцентно был уверен, что я чмо. Ему казалось, что он очень точно определил меня. Даже прикинул: «Может, не ждать? Может, сразу дать по репе придурку?» Но решил: «Ладно. Это успеется. Сперва покушаю».

Это покушаю меня особенно оскорбило.

– Зря вы заказали так много. Не успеете покушать.

Он замер. Уставился на меня. Даже оглянулся. Но никого и ничего за его спиной не было, только баннер висел с напоминанием о заблаговременном расчете. Ласково улыбаясь, отхлебнул из высокого бокала. Красивое рубиновое вино. Но он отхлебнул жадно и много. Это ему казалось, что ласково. Терраса кафе «Иероглиф» выходит на бульвар, совсем рядом, чуть ли не на расстоянии вытянутой руки проходят люди. «Нехорошо… Негигиенично… – думал мой наглый визави. – Да еще это чмо… Ну, блин… Обгложу рульку и засвечу косточкой…»

Я отчетливо видел химический след его неопрятных мыслей.

Они извивались. Они выглядели белесыми. Они доставляли ему острое, даже болезненное наслаждение. «Закажу чашку чая… Зеленого, что ли? Чтобы совсем глаза ему не ошпарить…»

Пришлось предупредить: