Неквалифицированные таджикские и узбекские рабочие привносят в русский социум свои феодально-клановые отношения, которые потом переносятся в область закона. Я их не осуждаю, но пусть они выстраивают свои кланово-родовые отношения на своих территориях – на Кавказе, в Таджикистане или Узбекистане. Пускай они применяют клановые методы решения социальных проблем у себя на родине. Такая практика совершенно не свойственна русскому народу, поэтому костяк русского населения оказывается в проигрыше как экономически, так и морально. Получается, что нынешняя структура экономики, которую никак не могут скорректировать политики, просто убивает русский народ, лишает его социальной и исторической энергии, поэтому восстановление производительной экономики – это стимул к возрождению энергетической роли русского народа как стержневого народа русской истории и территории.

Это очень хорошо видно даже в радиусе 400 километров от Москвы, да что там, даже ближе! Сейчас построили хорошую дорогу к Калуге – до Оптиной Пустыни рукой подать. А рядом Козельск – маленький русский городок, выдержавший тяжелейшую осаду войск хана Батыя. Только слава его осталась в далёком прошлом, а теперь Козельск – это покосившиеся домишки, колонки вместо водопровода, а где-то и их нет, да и работы для его жителей тоже нет… Почему же не вдохнуть в него жизнь?

– Так жизнь нужно в первую очередь в людей вдыхать!

– Да, я совершенно с вами согласна, но для этого людям, живущим в малых городах, надо прежде всего дать работу, для чего, в свою очередь, нужно использовать современные средства связи – мобильные телефоны и интернет, потому что во всём мире люди уже давно работают дистанционно, приезжая в офис всего пару раз в неделю, чтобы получить и сдать задания. Такой подход выгоден не только экономией времени, но и снижением экологической нагрузки на атмосферу за счёт сокращения автомобильных выбросов… Значит, в любом небольшом старинном русском городе можно создать проект, который обеспечит его жителям возможность работать, не выходя из дома.

Именно поэтому я с 2007 года ношусь с идеей развития старинных русских малых городов Центральной России, например Козельска, о котором школьные учебники рассказывают как о русской твердыне времён татаро-монгольского ига; Оптиной Пустыни – центра духовных исканий русских людей, духовной нравственности современности; Тарусы – защитницы русской интеллигенции в тяжёлые времена; Жукова – родины маршала Жукова; Обнинска – центра русской науки; Малоярославца, где была окончательно сломлена гордыня Наполеона. Исход Тарутинского сражения предрешил его судьбу, и он, понимая глубину своего поражения, даже запасся склянкой яда, боясь в силу собственных амбиций и гордыни не пережить плена.

Кстати, если за что французы нас недолюбливают, так это за победу над Наполеоном. Помните Пушкина?

Французы, да и вся Европа перед ним преклонялись, возносили на недосягаемые высоты, а мы взяли и разбили его прекрасную армию. Впрочем, как и армию Гитлера, ведь он тоже использовал всю политическую и экономическую мощь Европы. Пусть не сразу, но русский народ всё-таки опрокинул эти кумиры в бездну, пусть за победу и пришлось заплатить очень дорогую цену.

Именно поэтому так болит сердце за тот же Малоярославец, на улицах которого стоят покосившиеся дома с дырявыми крышами. России XXI века стыдно терпеть такие картины. Кстати, сегодняшнее состояние малых городов – это результат политики советской власти, которая проводилась с конца 30-х годов. Именно о ней писала Галина Литвинова, подтверждая экономическими выкладками несостоятельность остаточного финансирования городов Центральной России и вливания финансовых средств в окраины бывшей Российской империи. За это её и травила пресса.