В то время когда великий князь находился в доме вдовы Я. К. Омеса, туда собралось довольно много народа, чтобы его видеть. Он все время ходил по лавке и осматривал разные инструменты; но любопытные не смели подходить к нему слишком близко. Ян же Г. Кроненбурх и Ян Якобсон Номен, которые, кажется, подошли к нему слишком близко и смотрели на него не стесняясь, должны были оба оставить дом.

Между тем на дороге, по которой шел царь, собралось много народа. Его царское величество – человек высокого роста, статный, крепкого телосложения, подвижной, ловкий; лицо у него круглое, со строгим выражением, брови темные, волосы короткие, кудрявые и темноватые. На нем был надет саржевый инноцент, т. е. кафтан, красная рубашка и войлочная шляпа. Он шел быстро, размахивая руками, и в каждой из них держал по новому топорищу. Таким видели его тысячи людей, а также моя жена и дочь.

Возвратясь к Офертому, он вторично с особенным вниманием осмотрел, как производится перетаскивание судов, а отсюда пошел к своей буер-яхте, намочил паруса, стал опять у руля и, по обыкновению, выехал рулевым в Амстердам, не дождавшись окончания перевозки корабля через Офертом.

5 сентября приехали сюда, в Вест-Зандам, три лица, принадлежавшие к великому посольству; двое из прибывших были определены к Герриту Янсону Стюрману для изучения мачтового дела, а третий к Паувельсу Тейвиссону для изучения ботового дела… В начале они все и особенно первые два жаловались на сильную боль в руках, а это, собственно, было понятно, так как руки их были мягки, как шелк, и не привыкли к такой работе; но со временем и это уладилось.

Геррит Янсон Стюрман рассказал нам, что однажды великий князь навестил на верфи этих учеников мачтового дела, сам взял плотничий топор и работал им не хуже любого мачтового мастера.

11-го числа его царское величество имел в Утрехте свидание с Вильгельмом, королем Английским. Там, в отдельной комнате, они вели длинную беседу, продолжавшуюся, говорят, два или два с половиною часа; затем они очень любезно расстались.

Несколько дней спустя его царское величество отправился на о. Тессель на яхте Ост-Индской компании, в сопровождении нескольких знатных господ. Там он посадил на корабль одного князя из Московии, которого посылал в Ост-Индию, и одного знатного господина, отправляемого в Суринам. Это были именно те два вельможи, которые сидели так долго в кандалах в старом Геренложементе, и о которых я говорил выше.

28-го числа, когда царь был на о. Тесселе и в Гельдере, прибыли с Божьей помощью благополучно корабли из Гренландии с хорошим уловом; большая часть из них вошла во Фли, а остальные в Тессель. Дул сильный северо-западный ветер, и говорят, что с кораблями легко могло бы случиться несчастие, если бы они пришли тремя часами позже, так как тогда прилив как раз уж кончился бы.

Его царское величество наблюдал с удивлением и удовольствием, как корабли в такую бурю входили в Тессель…

Раз великий князь с немногими из своей свиты катался по Эй для своего удовольствия в ботике, купленном у маляра Виллема Гарменсона за 40 гульденов и кружку пива. Он плыл мимо верфи и магазина Адмиралтейства по направлению к юго-востоку от Амстердама, а за ним следовало много других ботиков и лодок, чтобы видеть его; но многие из них слишком близко подплывали к нему, и это вызвало его неудовольствие. Он начал скорее грести, направляясь к высокому Зедейку, перетащил там ботик и поехал по Биннен-Амстелю в город. Любопытным же пришлось воротиться.

Был и такой случай: великий князь катался на парусах на своей буер-яхте по Керкраку, а поблизости находилось одно из наших амстердамских пассажирских судов, где на палубе собралось много людей, горевших желанием видеть царя… Судно это подошло слишком близко к царю, а он, желая отделаться от назойливости любопытных, схватил две пустые бутылки и бросил их одна за другой на пассажирское судно прямо в толпу, но, к счастью, никого не задел…