Многие у нас поверили. Они старались не замечать повисшее над городом огромное, похожее на мутный шар облако. И когда однажды облако взорвалось серым пламенем, когда искристая мгла неудержимо хлынула вдоль улиц – убежать успели немногие.
В основном те, кто обитал на окраине…
Вот уже четыре года прошло, и что смогла хвалёная нуль-физика? Уменьшила она хоть на метр аномальные Зоны по всей России? И то же самое – в Европе, в Штатах, где ухлопали сотни миллиардов долларов…
– Ты знаешь, как всё исправить, да, пап? Напиши в Москву – заработаем кучу денег!
Он оглянулся с хмурой усмешкой.
Мне стало чуть неловко. Всё равно что давить ему на больную мозоль. Но я таки прибавил:
– Может, и институт опять откроют. Это удобно – прямо из окна будет видна Большая Мясорубка…
– Может, и откроют – со временем, – сухо ответил отец.
Я раздражённо сплюнул на грязный асфальт.
Мама тоже ему верила…
Что-то едва слышно загудело рядом.
Я оцепенел, вслушиваясь. Дернул папу за рукав, но он отмахнулся и полез в карман. Тогда я сообразил – вызов цифровой радиостанции.
Мы как раз достигли района, где опять проходят волны. Вон на том здании – установленный в складчину транслятор. Запросто можно общаться – почти как за периметром…
Но Петрович не станет без нужды «мусорить в эфире».
– Что-то случилось?
Отец, хмурясь, изучал экранчик. Похоже, пришло сообщение. Только текста я не мог разобрать.
Нетерпеливо кашлянул.
Папа поднял на меня глаза:
– Идём ко Второй точке.
– С чего вдруг? Это ж какой крюк!
– Петрович уже там.
Я недоверчиво моргнул. Обычно не он, а мы его ожидаем в точке сбора. Тем более что сегодня возвращаемся часа на два раньше!
– В чём дело-то?
Вместо ответа отец достал из внутреннего кармана тяжелый «грач», щёлкнул, снимая предохранитель. И скупо добавил:
– Чужаки в Зоне!
Глава 2
У развилки Тропы мы свернули налево. По карте это лишний километр на восток.
Теперь шли через выгоревшие кварталы многоэтажек. Чёрные дыры выбитых окон – похожи на зрачки. Будто сотни глаз таращатся тебе в спину.
Так внимательно, что холод подступает к затылку…
Отец держит «грач» наготове. Восемнадцать разрывных пуль – даже псевдоволка уложишь. Если будешь метким…
У псевдоволков – когти, клыки. И не бывает стволов.
Я вспомнил слова Петровича: «Опасная тварь человек. Хорошо, что в Зоне редко встречается».
А уж если нарвёшься…
Местные бандюки редко входят за периметр. Даже самые отмороженные и обколотые топчутся за городом, вылавливая одиноких, неопытных трикстеров.
Но чтобы кто-то из них осмелился забрести сюда?
И правда, лишь чужаки на такое способны…
В наши ходки с отцом этого не случалось. А когда он курсировал с Петровичем – один раз было. Папа мало рассказывал, но из скупых обмолвок я понял, что тогда всё быстро кончилось – заезжая бригада почти в полном составе угодила в обманку.
Петрович говорит: новичок без ведущего живёт в Зоне не больше часа – даже самый хитрый и осторожный… Трикстеры осваивали её пару лет. И то – иногда они не возвращаются.
Тут всё решает не сила.
Тут даже у отморозка шансы не выше, чем у доходяги…
«Пусть ещё сами попробуют уцелеть!»
От такой мысли мне стало чуть спокойнее. А отец вдруг остановился. Развернулся и шепнул:
– Назад, к перекрёстку!
Спустя полминуты мы нырнули за угол дома. Прижались к стене, оцепенели…
Ждать пришлось недолго.
Лёгкий шелест перерос в громкое шипение, и из-за угла, опираясь на синеватые огненные язычки, выкатился ёж. На секунду замедлился, будто ощутив наше присутствие. Но мы не двигались, почти не дышали. И он поплыл дальше.