Русский помрачнел и со вздохом склонился над своей тарелкой. Некоторое время оба молча ели, потом Юрий отодвинул пустую тарелку, утер рот уголком салфетки и, скомкав, положил ее на стол:

– И все-таки. Как быть, если они зададут тебе этот вопрос? Насколько я понял, у этого барона Конгельма достаточно возможностей, чтобы перекрыть или хотя бы сильно затруднить нам уход на запад.

Круифф молча налил себе стопку, залпом выпил и пробормотал сквозь зубы:

– Об этой проблеме подумаем, когда – и если – она возникнет.

У столика неслышно нарисовался официант:

– Господа велят подавать десерт?

Они переглянулись и ответили одновременно:

– Давайте.

На следующий день Круифф наведался в банк к господину Максину. В приемной управляющего банка на строгой формы удобных кожаных диванах сидело довольно много народу, но, как только секретарша доложила о его приходе, господин Максин, взволнованный, почти сразу же возник на пороге и пригласил его в кабинет:

– Очень рад, очень рад… Чаю?

– Благодарю.

Они сели в кресла у небольшого чайного столика в углу обширного кабинета. Банкир собственноручно налил чай в изящные фарфоровые чашечки, придвинул гостю вазочку с вареньем:

– Прошу вас, угощайтесь.

– Еще раз благодарю.

Господин Максин поднес чашку ко рту, разок отхлебнул и дрожащей рукой поставил чашку обратно на столик. Было видно, что он не находит себе места от беспокойства и нетерпения.

– Прошу прощения, господин Кройф, – заговорил он возбужденно, – но, если это еще возможно, я бы хотел принять ваше предложение.

Круифф, по примеру хозяина ставя чашку на место, утвердительно кивнул:

– Без всякого сомнения. Вы столько для нас сделали, что я с удовольствием сделаю то, что обещал. Однако позвольте полюбопытствовать, – спросил он после короткого молчания, – что заставило вас изменить первоначальные намерения?

– Как, вы не знаете? Об этом все только и говорят. Четыре дня назад вооруженная банда совершила налет на специальный курьерский поезд и ограбила вагон, перевозивший наличность Государственного банка.

Круифф усмехнулся про себя, однако придал лицу крайне озабоченное выражение:

– Да что вы говорите! И большая банда?

– Чрезвычайно большая. Человек под сорок. А главарь у них – ромэл. И, что самое страшное, налет произошел всего в тридцати верстах отсюда. Если уж подобные банды безнаказанно орудуют так близко от города… – Банкир в возмущении стиснул руки.

Айвен сочувственно покачал головой:

– Вот видите. Я же говорил. И то ли еще будет…

Господин Максин согласно закивал:

– Да, да, вы были абсолютно правы.

Собеседники принялись пить чай, рассеянно глядя перед собой в большое окно, затянутое по краям морозными узорами. Круифф повернулся к банкиру:

– Я нынче же договорюсь о местах. Насколько я помню, детишек у вас двое?

Господин Максин кивнул.

– Отлично, значит, купе за вами. Там только два спальных места, но… уж как-нибудь. И вот еще что. Поскольку это военный эшелон, то приказ о его отправке может прийти в любой момент, так что вам необходимо перевезти семью в город.

– Всенепременно, – закивал банкир, – сегодня же закажу номера в «Принц-паласе».

– А вот этого я бы вам не советовал, – склонился к нему Круифф, – я наслышан, что эти так называемые «народные патрули» завели привычку вламываться ночью в гостиничные номера и производить самовольные допросы.

– Да что вы говорите? – Господин Максин вздрогнул. – И куда же смотрит полиция?

– Помилуйте, – грустно улыбнулся Айвен, – какая полиция? Когда вы последний раз видели городового? Теперь вместо полиции как раз «народные патрули». Не знаю только, какого это они народа.