Через несколько лет он взял более обширную лавку, когда все уже было перевезено, он пошел в церковь пригласить священника для молебна. В церкви служили панихиду по митрополите Филарете: опять было 1 декабря.

Через несколько дней, когда он открыл уже лавку для покупателей, входит простой русский мужичок и делает почин – спрашивает «Слова и речи» митрополита Филарета.

«Пусть умники, – заключил свой рассказ этот купец, – нынешнего века назовут все это случайностью. Но я, темный человек, не могу не видеть в этом благословения великого митрополита, и потому свято чту его память».

Постараемся выяснить себе, чем был Филарет для Москвы и для России.

Имя Филарета принадлежит Москве. Нельзя не назвать его, когда названа Москва.

Вот уже тридцать лет, как умер он. Сколько есть взрослых людей, которые не только не могут помнить его, но и родились после его кончины; а между тем вся эта выросшая после Филарета молодежь, если принадлежит к московским православным семьям, знает Филарета так, как будто видела его. Слишком сильна была личность Филарета, чтобы впечатление, произведенное им на современников могло прекратиться с его жизнью. Его образ остался живым на московской кафедре во всей свежести своих красок.

Множество рассказов, передающихся из уст в уста, от лиц, знавших его, продолжающие появляться в печати неизданные письменные труды его – все это дает ему такой отблеск жизни, что из этих отдельных частиц его существования составляется целый образ живого человека.

А между тем, при беспримерной известности его имени, при всем его обаянии, немногие, быть может, отдают себе ясный отчет в сущности заслуги Филарета, в том его чрезвычайном жизненном подвиге, на котором основывается его великое историческое значение для Церкви и России.

Чтобы понять это, надо обратиться к тому времени, когда суждено было начаться деятельности Филарета.

Первые десятилетия нашего столетия – тяжелая эпоха в летописи нашей Церкви.

Начавшееся с начала XVIII века невиданное дотоле отношение ко многим проявлениям церковной жизни, пагубное влияние идей, шедших с Запада, который находился тогда на высшей точке духовной растерянности, резкая перемена в положении монастырей, случившаяся при Екатерине II, и столь удивительные происшествия, как знаменитое дело Арсения Мацеевича, – все это, разом взятое, обессилило духовно-просветительную деятельность Церкви. В таких обстоятельствах началось столетие.

Со вступлением на престол религиозно-настроенного Императора Александра, казалось бы, должны были начаться иные времена; но улучшения происходят медленно. Тот самый город, куда из Москвы перенесено было при Петре церковное управление, был заполонен множеством разнообразных, нередко совершенно безумных еретических сект. Насколько сильны были они, каких влиятельных имели защитников, показывает дело восходившего церковного светила, ученого и подвижника – Иннокентия. За то, что он пропустил, в качестве цензора, книгу, обличавшую неправославные мнения, он был назначен в дальнюю епархию и вынужден был, несмотря на крайнюю слабость, в холодную пору оставить Петербург и совершенно больным ехать в изгнание (в Пензу), где через несколько месяцев и умер.

В такое время выступил Филарет.

Борясь с чрезвычайными трудностями, испытывая скрытые и явные нападки недоброжелательства, Филарет твердо провел свое дело и, умирая, видел его оконченным.

В чем же состояло это дело?

В эпоху столь распространенного умственного брожения, происходившего и от легкомыслия, и от невежества относительно родного православия, надо было еще раз установить неизменяемое, непреложное учение Церкви, выяснить ту чистоту православия, на которую делались столь дерзкие посягательства.