В артиллерии (12-, 6-фунтовые пушки и единороги), чье реформирование завершилось во многом благодаря усилиям всесильного А. А. Аракчеева, ситуация выглядела лучше всего. Подвижность (быстрые транспортировка и развертывание) и эффективность ее средних калибров достигли очень высокого уровня. Она стала большой силой русской армии. Дистанция убойного огня составляла: для снаряда – 860 м, а для картечи – 350. По удельной мощи (вес залпа на количество стволов) она вышла на первое место в мире. Мобильность и вес залпа артиллерийских батарей считались в русской армии более важными, чем дальнобойность и, как следствие, артобстрелу на дальних дистанциях уделяли меньше внимания. В большей мере, чем французская, русская артиллерия ориентировалась на максимальную эффективность в ближнем бою в решительную фазу сражения. Тем более что отчаянно смелый французский артиллерийский бригадир Сенармон показал русским под Фридландом, как эффективна может быть артиллерия, если ею стремительно маневрировать на поле боя. Тогда, постоянно меняя позиции вручную, его канониры нанесли левому флангу Багратиона громадный урон и сломали русскую позицию, дав гренадерам маршала Нея прорваться в тыл. Ради повышения скорострельности и удобства заряжания зазор между ядром и стенками канала ствола делался у русских орудий большим, чем у французских. К тому же ствол легких пушек был короче, и картуз (снаряд, пыж и порох) заряжался проще и быстрее. Но все эти новации имели оборотную сторону: кучность и дальность стрельбы снижалась. Всего полевая артиллерия к 1812 г. насчитывала около 1620 пушек с прислугой: 10 канониров для легкого орудия и 13 – для тяжелого. Если для Бонапарта артиллерия была родной стихией, истинным «богом войны», то в России пушкари испокон веков считались «белой костью» армии, и иностранные наблюдатели уже не первое столетие отмечали особую приверженность русских именно к этому роду войск.

Уровень подготовленности среднего офицерского состава все же оставлял желать лучшего, за исключением артиллерийских и гвардейских полков. Но в целом русское офицерство отличалось большой личной храбростью, нередко выручавшей на поле боя. А вот штабные, транспортные, интендантские и медицинские службы сильно уступали наполеоновским.

Несмотря на все тактические и организационные преобразования, русская армия строилась на основе рекрутской повинности: в мирное время забирали по одному рекруту с 500 человек в год. За период с 1805 по 1812 г. Россия трижды воевала с Францией, а также с Турцией и на Кавказе, понесла большие потери среди обученных солдат и нуждалась в систематическом пополнении молодыми неопытными призывниками, которых приходилось сразу включать в строевые части. В этой ситуации боевые качества полков сильно снижались. По мнению Наполеона, лучший рядовой состав противник имел в 1805 г. Армия начала XIX в. постоянно испытывала недобор, ей было трудно приспособиться к ведению маневренной войны наступательно, большими хорошо укомплектованными и обученными корпусами. В период Наполеоновских войн норма набора рекрутов постоянно увеличивалась: сначала до четырех, а затем и до восьми человек с полутысячи, причем дважды в год. Что не вызывало воодушевления помещиков, терявших рабочие руки.

Надо отдать должное российскому императору Александру I. Он не испугался грозных приготовлений сильного врага, а решительно объявил французским дипломатам в мае 1811 г., что «не обнажит шпаги первым, но зато последним вложит ее в ножны». Ровно год спустя «правитель слабый и лукавый» выразился еще более конкретно: «Конечно, если император Наполеон решил воевать, то вполне возможно, и даже вероятно, что мы будем разбиты. Но это не будет означать, что он сможет диктовать нам мирные условия. Испанцы вот тоже часто терпели поражения, однако они не разбиты, и они не сдались. К тому же они не так далеко от Парижа, как мы, и у них не тот климат и не те ресурсы, что у нас. Мы не будем рисковать. У нас необозримые пространства, и наша регулярная армия хорошо подготовлена. Ваши французы – народ храбрый, но долгие страдания и суровый климат сломят их сопротивление. Наш климат, наша зима будут сражаться на нашей стороне».