Олег убрал нож обратно в сумку.

– Молодец, милый, не запаниковал, – сказал Сергей. – Марионетки хорошо чувствуют то, на чем работают сами: страх, злобу, жадность, похоть. Зато на того, кто спокоен, почти не реагируют.

И он одобрительно улыбнулся.

– Марионетки?

– Ну да. Так я их называю. Наш бородатый друг поименовал бы их слугами зла. – Сергей потер подбородок. – Они тоже бывают разные. На низшем уровне стоят те, кто просто разрушает, мордовороты без мозгов, но зато с крепкими кулаками. Потом идут те, кто умеет что-то. А на самом верху находятся те, кто отдают приказы. Они обычно занимают высокие посты. Но даже они не понимают, что именно делают, кому и зачем служат. Вот только нам от этого не легче…

Автобус катил по уходившей на север дороге. Та извивалась среди перелесков, березовых рощ и полей. Дождь продолжал идти, по стеклу сползали капли, мир был серым и мрачным.

– Нам скоро выходить, – предупредил Олег, когда «пазик» свернул с трассы на битый жизнью проселок.

Остался позади покосившийся указатель с надписью «с. Владимирское», и автобус остановился. Заторопилась к выходу пожилая женщина в темном платке, поднялся с места один из молодых людей.

Выйдя из автобуса, Игорь ощутил невероятно сильный запах свежей зелени, мокрых листьев.

«Пазик» развернулся и укатил обратно, и они остались втроем на обочине.

Дорога уходила дальше на северо-запад, вдоль нее стояли обычные сельские дома. Крыши блестели от влаги, над заборами поднимались старые, большие яблони. Негромко брехала собака.

– Нам нужно пройти через село, – сказал Олег. – За ним будет озеро.

Прошли околицу, зашагали по обочине, мимо грязных луж, валявшихся в траве бычков и пивных бутылок. Миновали небольшую церковь, на двери которой висел здоровенный замок, покосившееся строение с вывеской «Гастроном», крохотное отделение почты.

Село осталось позади, а потом они оказались на невысоком косогоре. Открылось озеро, не очень большое, метров пятьсот в длину и триста в ширину, но какое-то чистое, необычайно светлое, похожее на кусок неба, вставленный в оправу из песчаного берега.

Оно было вытянуто с северо-запада на юго-восток, по восточному берегу шли бугры, на которых росли высоченные сосны. С севера воду окаймляло болото, кое-где поросшее ольхой.

Дальше со всех сторон стеной стоял густой еловый лес, напоминавший частокол.

– Какое оно красивое… – сказал Сергей. – Эх, как жаль, что я больше не умею писать стихов…

– Нам это умение без надобности, – отозвался Олег. – Надо спуститься к воде и подождать, пока не откроют дверь.

Увязая в песке и заставляя сходить крохотные лавины, они сошли к озеру. Игорь не выдержал, присел на корточки, опустил руку. Вода оказалась теплой, ласково тронула ладонь.

А потом он услышал звон.

Отдаленный, чуть глуховатый, он звучал так, словно в колокола били под землей.

– Вы слышали? – спросил Сергей.

– Да, кажется… – не очень уверенно отозвался Олег.

Дождь прекратился, облачная пелена над озером начала таять. Проглянуло голубое небо, солнце бросило на воду горсть серебристых бликов. Жаркие лучи лавиной рухнули сверху, стало по-настоящему тепло.

Звон прозвучал еще, на этот раз более явственно. Игорь вздрогнул, обнаружив, что отражение в воде изменилось. Вместо бугристого, поросшего лесом берега появился город, точно перенесенный из исторического фильма, – деревянная стена, над ней маковки церквей.

Их было, как он невольно отметил, ровно семь.

На берегу при этом все осталось по-прежнему – те же холмы, высоченные сосны, качавшиеся на ветру.

– Вон он, чрево неба, – сказал Олег, и в голосе его прозвучало напряжение. – Путь открыт. Значит, нас пустят внутрь.