– Ну, что стряслось? – с напускной строгостью спросила она, когда горничная наконец открыла глаза. – Неужто в доме пожар, что ты так голосишь? Видишь, из-за тебя я снова промахнулась.

– Гости, ваше сиятельство, – повторила горничная гораздо тише, с опаской косясь на ружье, из дула которого все еще лениво полз голубоватый дымок. – Их высокоблагородие полковник Петр Львович Шелепов с визитом пожаловали. Изволите принять?

Княжна улыбнулась. Полковник Шелепов был одним из немногих людей, кого она всегда принимала с радостью. Правда, случалось это до обидного редко, ибо полковник был человеком служивым и не имел возможности навещать Вязмитиново чаще одного-двух раз в год.

– До чего ж ты все-таки глупа, Дуняша, – с мягким упреком проговорила княжна, обращаясь к горничной. – Ты ведь знаешь, что Петр Львович – дедушкин друг, а значит, и мой тоже. Проси, да поскорее! Проводи его в курительную, я сейчас буду, только здесь закончу.

С этими словами она повернулась к горничной спиной и, взявши у Архипыча рог, принялась перезаряжать ружье. Действовала она сноровисто и скоро, но при этом без лишней спешки, с должной обстоятельностью и прилежанием.

Ружье плавно поднялось, хищно пошевелилось, нацеливаясь, и наконец грохнуло. На сей раз прицел оказался верным: глиняный горшок с треском разлетелся на куски, сделанные из пакли усы отлетели и запутались в траве, а гребенчатая золоченая каска с глухим похоронным звоном запрыгала по плитам двора.

Полковник Шелепов, наблюдавший эту сцену из окна курительной, на глаз прикинул расстояние до мишени и, не удержавшись, перекрестился. Старый рубака, он знавал многих боевых офицеров, которые на такой дистанции дали бы два промаха из трех попыток. В фигуре девицы, уверенно державшей на весу большое старинное ружье, полковнику чудилось что-то противоестественное и даже зловещее.

Взяв ружье под мышку и сказав что-то стоявшему рядом старику камердинеру, княжна направилась к дому. Полковник поспешно отошел от окна, стал посреди комнаты и, заложивши руки за спину, начал рассеянно озираться по сторонам. Раньше он частенько навещал старого князя, под командованием которого в самом начале своей военной карьеры брал штурмом турецкую крепость Измаил, но с тех пор утекло много воды. Минувшим летом, как было доподлинно известно полковнику, усадьба подверглась опустошительному нашествию французских улан, после которого до самой весны простояла пустой и заброшенной. Но, судя по тому, что видел сейчас полковник, нашествия словно и не было. Правда, в некоторых комнатах до сих пор работали плотники и обойщики, но там, откуда они уже ушли, все выглядело в точности так, как при князе Александре Николаевиче. Даже оружие, развешанное по стенам курительной, как будто было то же самое, что явилось для Петра Львовича сюрпризом и загадкой одновременно: как, ради всего святого, могло оно уцелеть в дочиста разграбленном доме?

Да, оружие... Петр Львович обвел глазами тускло поблескивающее металлом и полированным деревом великолепие на стенах. Оружие было вычищено до блеска, так что невозможно было разобрать, пользовались ли им в последнее время. Судя по тому, что видел полковник минуту назад, пользовались, и притом частенько, но из всех ружей, что здесь имелись, юная княжна почему-то выбрала самое большое и тяжелое.

За спиной у него тихонько стукнула дверь, и, обернувшись, Шелепов увидел на пороге курительной предмет своих невеселых размышлений.

Княжна стояла перед ним, приветливо улыбаясь и протягивая для поцелуя тонкую руку, обтянутую рукавом жемчужно-серой амазонки. Охотничий костюм, в котором княжна вышла к полковнику, был пошит не без кокетства, хотя кокетство это, похоже, было целиком на совести портнихи. Сама Мария Андреевна, судя по ее манерам, либо умело скрывала это присущее большинству молодых женщин качество, либо и впрямь была его лишена. Амазонка была надета ею не с тем, чтобы выглядеть красивой и кому-либо понравиться, а потому лишь, что этот костюм показался княжне самым подходящим нарядом для упражнений в стрельбе.