Показали табак с геном коровьего интерферона. Говорят, что от него сразу становишься здоровее! Курить, к сожалению, вредно, а к морковке он пока не прививается, но лиха беда начало – привьется. Еще показали клубнику с геном полярной рыбы. Эта клубника и на морозе созреет, а в рыбе нет ничего плохого, все равно что заесть.

Мелко все это как-то. Надо взять человеческий ген. От Ленина. Или не от Ленина.

Немного дорого удобрять, зато потом вырастает корнеплод поразительной цепкости и редкой живучести. Пески, снега, небеса – все нипочем! Пышная ботва зовет к народному фотосинтезу. И началось бы истинное единение и сплочение вокруг. Целое, как говорилось, учреждение родственников.

Вчера я впервые увидел «праздношатающуюся гармошку».

Сколько о ней написано в отечественной литературе! Но я не встречал не разу – так, чтобы человек шел себе по деревне и лился наружу. Конечно, возле метро посиживают, да по вагонам ходят еще, но то ради заработка. А чтобы бескорыстно, на радость прохожим – ни одного крокодила-гены.

Старичок подошел на Лиговке, мы там ждали машину. Он неспешно двигался от Московского вокзала. Чуть приплясывал. Не сказать, чтобы сильно во хмелю. Не самый благополучный, конечно. С бою взяли город Брест, а дальше беда. Гармошка не тянула на аккордеон.

Задержался ли он возле меня? Конечно. Я же притягиваю.

Даже спел. Что-то про краковяк, который «выходит». Даже расщедрился на комментарий: в оригинале тот не выходит, но про то молчок, мы и сами знаем правду, а у него пусть выходит.

Ушел в наступавшую ночь, деревянно улыбаясь и подволакивая ногу.

Услышал странную историю.

В Стокгольме встретились две наши гражданки. Обе совершенно порознь прибыли из одного и того же приволжского села. Какая-то дыра со свиньей поперек основной магистрали.

Узнали друг дружку, обрадовались.

Одна сообщила, что прибыла на встречу с королевой, ибо является Бриллиантовым Директором компании «Орифлейм». Королевы не было дома, но ее принял кто-то немногим ниже.

Землячка была потрясена. Не столько самим бриллиантовым директорством, сколько тем, что ничего об этом не знала.

Мне это тоже удивительно. Село я могу не знать, но с сетевым маркетингом сталкивался. Может быть, кто-то из них галлюцинировал. Может, и обе, каждая на свой лад.

Ехал, смотрел в окно. Рекламный щит: распущенная какая-то баба и рядом перечислено в столбик – «Лиса», «Енот», «Кроль» и прочие.

Совсем я, думаю, старый стал, пора подыхать. Не знаю ни одного нынешнего вокально-инструментального коллектива.

Потом вспомнил, что сверху про шубы что-то.

Кинокартина называется «All is lost». Отечественный перевод: «Не угаснет надежда». У меня государственная мысль: издавать суверенно-демократические словари, выдержанные в духе федеративного оптимизма. Shit – роза, fuck – благословен будь.

Утренний разговор с доченькой.

– Я вот проснулся, – делюсь. – Прослушал романс «Хоп, мусорок».

– А, ну так я его знаю. Я его с восьмого класса пою! Я его обэжешнику пела.

Обэжешник был мент.

– Да что ты говоришь?

– А ты думал, он тебя из-за Бродского вызывал?

У меня живет привидение по фамилии Чурочкина. Ему уже не в первый раз приходят почтовые извещения. Почта России практикует черную магию и вызывает чертей. Не знаю только, зачем она их прописывает ко мне. Очевидно, я Князь Тьмы. Чурочкина! Предстань. Тебе письмо.

Давно заметил любопытную деталь.

Если положить на полку книжку, изданную у нас – именно положить – то прочитать название на корешке удастся лишь если книжка лежит лицевой стороной обложки вниз. Посмотрел на дореволюционную – то же самое.