– Шеф, довези до Центра, полтораста дам, – проговорил молодой парень, с наколкой «Зина» на пальцах. – Очень надо свалить из райончика!

– Садись! – кивнул доктор, отгоняя наваждение и решительно суя книжку назад в бардачок. – Мне как раз в Центр и надо.

Халюкин в полном прокурорском облачении сидел в своём кабинете за собственным рабочим столом. Напротив него расположилась толстая белокурая баба с пышной причёской и при густом макияже.

– Во сколько вы услышали это матерное слово, Жаннетта Петровна? – вдумчиво спрашивал Халюкин.

Баба немного подумала и стала рассказывать, активно жестикулируя:

– Начало пятого… Да-да, потому что незадолго перед этим четырёхчасовалый гудок на фабрике прогудел.

Очкарик склонился над протоколом, записывая.

– Знаете, товарищ прокурор, мне его рожа сразу не понравилась! Типичная уголовная харя: сросшиеся брови, подбородок такой тупой… и башка лысая! Я ещё подумала…

Хлопнула дверь кабинета. Дамочка прервалась, оглянулась и расплылась в широкой улыбке:

– Андрей Васильевич!.. Вы меня, конечно же, помните…

У Халюкина при виде Бутербродова волосы полезли на макушку.

– Идите отсюда, Жаннетта Петровна, – быстро сказал гинеколог. – Мне с зампрокурора надо поговорить!

– Вообще-то, я уже месяц как прокурор, – уточнил Халюкин.

Баба и доктор изумленно на него посмотрели.

– Ну да, пофиг, – смутился Антоха.

Мир дуален, или «зеркален». На каждое отражение есть своё зеркало, и если зеркало перестанет отражать, то исчезнет всё. Нахрен…

– Смените тон, Андрей Васильевич! – акудахтала бывшая пациентка. – Я, между прочим, даю ценные показания!

– Дадите их в другой раз, – нетерпеливо предложил врач.

– Я – важный свидетель обвинения! Эй, товарищ прокурор…

Халюкин медленно встал. Упёр кулаки в столешницу, и нежданно заорал:

– Вали отсюда, толстая шалашовка, быстро!

Дамочка подпрыгнула и ретировалась. Халюкин сел на стол и закурил. Спросил без предисловий:

– Ты почему здесь?

Жаннетта Петровна просунула негодующий нос в дверную щель:

– Я буду жаловаться вашему начальнику!

Халюкин невнятно рявкнул, нос исчез.

Бутербродов решительно закрыл дверь на защёлку, подошел к другу и сказал просто:

– Я был неправ, Антоха, каюсь! Выслушай меня, пожалуйста, внимательно! Мне очень нужна помощь!.. Всё началось на пикнике у Барина…

К синей иномарке, небрежно брошенной у здания прокуратуры, подъехала полицейская машинка. ДПС ГИБДД. Бравые сержантики окружили «Мерседес», достали блокнотики.

– Так и есть! – воскликнул один. – Те же номера, цвет, модель.

– Звоним в розыск? – спросил напарник. – Судя по ориентировке, помимо угона, на тачке висит ещё и убийство…

– …История, как сам понимаешь, не похожа на правду, – заметил Халюкин. Друзья сидели друг против друга. Между ними стояла пепельница, наполненная доверху окурками.

– Но я тебе верю. Ведь ты мой друг, – сказал очкарик и подал руку через стол. Крепкое рукопожатие прервал телефонный звонок.

– Халюкин… Сейчас буду, – очкарик положил трубку городского аппарата. Подмигнул доктору: – Жаннетта Петровна уже наябедничала.

– Она может, – усмехнулся и доктор.

– Короче, едь к Барину. Вот ключи от моего авто, – прокурор достал маленькую связку. – Я позвоню Артюхе, обрисую ситуацию, так что нежданным гостем не будешь. Сам подрулю через пару часиков.

– У меня с собой синяя иномарка, – возразил доктор. – Я её угнал у своего охранника… точней, бывшего охранника. Да и треклятая книга в машине.

– Хм, – самодовольно гмыкнул прокурор. – Лучше не светиться на этой тачке. Вполне вероятно, что она уже в розыске.