– Двенадцать минут вас не задержат, – с угрозой возразила Юлька. – Итак… меня интересуют четыре вещи. А ещё я вам хочу сделать важное предупреждение!

– Ну.

Бутербродов обречённо сложил руки на животе.

Когда человек лжет, ему приходится затрачивать уйму энергии на поддержание вымышленных образов. Кроме того, искривляется поток между чакрой горла и чакрой сердца. Потому и говорят «кривить душой»: от лжи она действительно искривляется. Будем надеяться, что обожаемый доктор об этом знает. Юлька встала в воинственную позу и начала допрос:

– Где вы вчера были целый день?

– Дома валялся…

– С кем?

– Один. Даже кот меня покинул.

Бутербродов театрально провел рукой по глазам и понял, что они действительно «чешутся»: ах, мой Кыся…

– А почему тогда не открывали? Я звонила-звонила утром. И вечером приходила.

Юлька в своей манере строго глядела сквозь очки.

– Я приболел, – не нашел ничего лучшего ответить врач. Другой бы на его месте давно выгнал прилипчивую девчонку, но Бутербродов не мог, мешало воспитание. И ещё – он был добрый.

– Имейте в виду, Андрей Васильевич, по планете гуляет СПИД, в нашем городе уже есть случаи, – наседала девица.

– При чём здесь СПИД? – нахмурился врач.

– При том! Говорят, вы влюбились.

– Кто говорит?! – искренне удивился доктор.

«Конь в пальто!» – шепнул внутренний голос, причём обоим сразу.

– Елена Сергеевна… – усмехнулся Бутербродов. – Юлька, ты, никак, ревнуешь? – в тоне проскользнули насмешливые нотки. Не специально, так получилось.

– Отнюдь! – девица гордо вскинула голову. – Просто охраняю своё будущее семейное счастье.

Бутербродов нарочито глянул на наручные часы:

– Двенадцать минут истекли, – безжалостно отрезал он, натянул туфли и взял зонтик.

Девица поджала губы, смерила Андрея уничтожающим взглядом и вышла с гордо поднятой головой.

– Юль, кстати, ты Кысю не видела? Второй день не появляется, – крикнул вслед Бутербродов.

Босоножки шлепали где-то в районе калитки. Андрей Васильевич вышел на крылечко.

– Эй, Юль, я тебя вовсе не выгоняю, а я просто спешу! – проорал доктор. – Не обижайся, пожалуйста.

Он закрыл дверь на английский замок, спустился по ступенькам крыльца и поспешил на автобусную остановку.

Вечерело, но было ещё светло. Смеркалось, проще говоря. Бутербродов задремал, покачиваясь на мягком сиденье автобуса номер девять. Снилось ему, что он совокупляет мир, в разных позах. Как именно это выглядело, доктор и сам не смог бы сказать, люди редко запоминают детали своих снов. Но ощущения были приятными.

– Молодой человек, предпоследняя станция, – потрясла его за плечо сухонькая старушка с бойкими глазами.

– А! – врач встряхнулся. Старушка погрозила ему пальцем и ретировалась.

Бутербродов мотнул головой, окончательно приходя в себя, и вышел из транспортного средства. Автобус бибикнул и уехал. Моросил дождик. Доктор открыл зонтик и осмотрелся.

Прямо – автобусная остановка (три стенки с лавочкой), слева – магазин с аляповатой вывеской «Продукты от Зины», справа лепятся небольшие домишки. В сторону домиков и удалялась старушка из автобуса, больше не было видно никого, вроде. По счастью, в глубине остановки Андрей Васильевич приметил человеческую фигуру и споро достал бумажку с адресом. Подошёл. На лавке сидел мужичок в драном пиджаке, на сизый нос которого опиралась кепка.

Местный алкаш, к Ванге не ходи, но выбирать не из кого.

– Скажи-ка, друг, где находится улица Набережная? – вежливо попросил доктор.

– Мужик, дай сотенку, тогда и скажу, – произнес алкаш сиплым голосом, сдвигая кепку на затылок.