Вестник вновь протянул ведомость и ручку. Тыкнул пальцем в бумагу.

Однако! Похоже, я тут совсем не при делах! Очень интересно! Я тотчас же расписалась, где было тыкнуто.

– Пока, ледя! – Мальчишка подмигнул мне, довольный. – Будешь у нас в деревне, захаживай. Ты симпотная!..

Он поправил сумку и заспешил вниз по лестнице.

Я закрыла дверь и обернулась. Моим глазам предстал отец Бориска, в семейных трусах и растерянный.

– Вы отдали прибор греха ему? – спросил священник без предисловий, кивнув на выход. – Как они выглядят – ангелы? Расскажите?..

Здорово, Борис. Объясняю. Последние десять лет за Московией присматривал один из моих сыновей, по имени Дьявол. Это его вотчина. Я не влезал, дабы не давить, пусть, думал, мальчик привыкает к самостоятельности.

Однажды всего за один день Я получил на него столько жалоб, сколько не получал за все годы. Это было в день 17 августа 1998 года от Рождества Христова[5]. После этого Мне и пришлось вникнуть в русскую жизнь. Тогда же Я понял, что теряю Московию. Я лишил Дьявола власти и Сам занялся разбором дров, что Мой сынок наломал. Я уже почти все сделал, когда повстречался с тобой. Незадолго до сего Я утерял апокриф. Прибор греха, иначе говоря. Встреча с тобой и потеря апокрифа – это две разные Случайности в одном и том же месте, никак друг с другом не связанные. Так получилось.

Непросто разыскать человека в златоглавом городе – даже для Меня. И вот пока Я вел твой розыск, ты видел грехи. Но. Я определил в тебе честного и правильного священника, а Я всегда горжусь такими людьми, благо их не столь и много. Мне понравились твои мысли и устремления во время просмотров греховных дел. И Я хочу лично с тобой пообщаться. Жди Меня в гости и приготовь кофе с сахаром.

Бог.

П. С. Баба, у которой ты ночевал, – хорошая баба.

Было 7 мая 2000 года[6]. Этот день стал началом новой эпохи в России. К патриарху мне попасть не удалось. Точней, и не желалось. Ведь пришло известие, что наш мэр сбежал за границу, испугавшись ареста, и все мои проблемы таким образом были решены. Однако проблемы меня уже и не касались. Я приехал домой и тут же был вызван к благочинному для поздравлений! Оказывается, церковное начальство возвело меня в ранг протоиерея и дало приход в храме Мартина Исповедника, в Москве, в самом центре города! А возвернувшись в Москву, я узнал, что этот храм – тот самый, что я наблюдал из окна гостиницы. Сама же гостиница… Ее престарелый владелец собрался и уехал (говорили, в монастырь), а отель завещал Эле! Как наиболее подающей надежды работнице, к которой он испытывал отцовские чувства. То есть свершилась череда чудес, всю полноту коих смогли оценить только я и бывшая портье. Через месяц мы обвенчались, а год спустя у нас родился сын. Эля вела гостиницу, а я служил в храме. Жизнь текла тихо-мирно и в абсолютной благодати.

Как только я набрал на компьютере слово «благодати», в кабинет вбежал Ярослав.

– Папа, я хочу мяса! – заявил малец, заглядывая мне в глаза.

– Потерпи, сынок. Пасха через четыре дня, – попросил я с улыбкой.

– Но я хочу сейчас!..

– Ярослав, не лезь к папе. Он работает, – строго одернула малыша моя жена Эля. Она появилась в дверях с полным подносом в руках.

– Уже заканчиваю, – отозвался я. – Литературный агент прислал электронное письмо. Завтра приедет, заберет готовый вариант рукописи. Наконец-то придумал название – «Апокриф».

– Хорошее название, – покивала Эля. – «Апокриф» – греческое слово, в переводе означает «тайный».

– Люди сочтут историю вымыслом. Но я бы сказал, что это мемуары.